[Wallace and Gromit]

Автор: "Wallace and Gromit";
Название: "Мужественность...";
Бета: Нет;
Рейтинг: G;
Размер: Drabble;
Жанр: Зарисовка, Humour;
Пейринг: Итук/Микки Маус, Кюхён/кружка с кофе:

«- Это один из твоих способов казаться мужественным?.. – ровным голосом интересуется Кюхён, в привычном жесте изгибая левую бровь и с заинтересованным видом рассматривая представшего перед ним за чашкой утреннего кофе Итука в тапочках с пушистыми помпонами и своей очередной пижаме с Микки Маусом на груди – кто бы только мог подумать, что ответственный лидер «Super Junior» - едва ли не самый рьяный фанат диснеевских мультфильмов.
В ней он выглядит до чёртиков забавно и Кюхён прикусывает губу, чтобы не расхохотаться, пытаясь сохранить непроницаемое выражение лица – в любом случае он может надеяться на то, что будет единственным, кто увидит мужественность Итука во всём его проявлении...»

@темы: Leeteuk, Kyuhyun, fanfiction

---

[Wallace and Gromit]

Автор: "Wallace and Gromit";
Название: "Потому что Ким Хичоль это Ким Хичоль и не только по этому...";
Бета: Нет;
Рейтинг: G (так думает автор);
Размер: Drabble;
Жанр: Обычный фанфик;
Пейринг: Хичоль/Ханкён;

«До дрожи в коленках странные образы – ужасные и не слишком – заполняют его сознание, словно пытаются выбраться из разума, заставляя почти кричать от внезапно охватившего ужаса и паники, заставляя сердце пропускать удар за ударом и вырываться из грудной клетки, словно ему там стало слишком тесно...
- Хичоль!.. – голос, до судорог знакомый голос, заставляющий вырваться из плена кошмарных иллюзий.
Ким Хичоль вздрагивает, распахивая глаза и несколько долгих секунд нужно для того, чтобы осознать, что это был всего лишь кошмарный сон и его жизни ничего не угрожает... Ещё несколько секунд необходимо на то, что бы осмыслить, что он до боли вцепляется пальцами в ладони Ханкёна, оставляя крошечные, едва заметные в сумраке ночи, царапины.
- Мне всего лишь приснился дурной сон, - невозмутимо отвечает Хичоль, все ещё не разжимая его рук. На Ханкёне та самая пижама с Микки-Маусами, которая почти до безумия раздражает Хичоля.
Он ясно мыслит, что отпустить его тёплые руки – значит снова остаться наедине со своими холодными кошмарами...
Ханкён тоже понимает это лишь по одному-единственному взгляду тёмных глаз.
Он укутывает Хичоля в одеяло, аккуратно пристраиваясь рядом, осторожно обнимая его – разрешения он не спрашивает, потому что знает – можно...
- Мне никогда не нравилась эта твоя пижама, - рассержено проговаривает Хичоль, заставляя Ханкёна засмеяться – едва-едва, но слишком громко в этой тишине...
Хичоль закрывает глаза, чувствуя, как тёплые губы касаются его виска. На его губах застывает по-детски искренняя улыбка, и он тянется к губам Ханкёна, потому что Ким Хичоль это Ким Хичоль и не только по этому...»

@темы: Han Geng, Heechul, G, fanfiction

---

[Мировски]

Автор:  Глава Эстетов Быдлограда
Название: Записки малыша или виртуозные посылы
Жанр: юмор
Рейтинг: детский
Размер: мини-цикл драбблов
Пейринг: Все драбблы - Ынхёк/Кюхён
Ынхёка автор всегда называет Хёкдже, не удивляйтесь
Дисклеймер: ребята - не мои, идея - моя
П/а: Тапки за стиль в данном конкретном цикле не принимаются.

Большой Андронный Коллайдер

-Что это? - глубокомысленно донеслось со стороны.
-Чего тебе? - проворчал Кюхён, отрываясь от компьютера.
Ынхёк с непередаваемым выражением лица ткнул пальцем в экран.
-Что это?
-Можешь перестать повторять одно и то же? Я уже слышал этот вопрос.
-Что это?
Кюхён размеренно выдохнул и досчитал до десяти.
-Это, брат, Большой Андронный Коллайдер.
-Большой Андронный кто?
-Коллайдер.
-Калейдоскоп?
-Коллайдер, Хёкдже, Коллайдер.
-А для чего он нужен?
-Для ускорения полёта из моей комнаты таких элементарных частиц как ты, если сейчас же от меня не отстанешь.

Биквадратные уравнения?

Уже пятый час Кюхён бился над биквадратными уравнениями, которые ему мило слил Тэмин. Не просто так, конечно - тот самый диск с РПГ теперь был в полном ведении макнэ СуДжу.
Бился крошка Кю с уравнениями не потому, что они были дико сложны для него, а потому, что их было как минимум штук пятьдесят, не считая построения графиков.
Понятное дело, что настроение Evil Maknae было примерно равно абсолютному нулю по шкале Фаренгейта.
-Кю, Кю, посмотри, какие мы с Донхэ сделали фонарики!
Хлопнула дверь, по паркету пробежали знакомые розовые вьетнамки и пред очами озлобленного Кюхёна предстал сияющий всеми цветами радуги Хёкдже.
-Ой, а что это ты делаешь?
Ынхёк заинтересованно глянул через плечо макнэ.
-Вау! Столько вычислений! Что считаешь?
Кю отчётливо скрипнул зубами.
-Высчитываю количество умных мыслей, которые в теории могут образоваться из твоего мозга под действием радиоактивного альфа-распада.

А всё начиналось так хорошо

Завораживающе тих и спокоен сегодня этот суетливый обычно город - Сеул. Лишь изредка под окнами центральных небоскрёбов, тихо шурша шинами, пролетает незаметный автомобиль, нарушая драгоценный флер умиротворения и редких минут тишины.
Большая квартира на одном из проспектов Сеула тоже спит. Лишь Кюхён втихую под одеялом вдумчиво изучает подшивку журнала "Юный Программист".
Наконец-то никто и ничто ему не мешает.
-Кю, Кю! Ха, смотри, что я нашёл! Это твоя школьная тетрадь по китайскому, и, донсен, в ней - двойка!
Кюхён, растрёпанный и злой, выглядывает из-под одеяла. Туда сразу же суётся неугомонный Хёкдже, только что невесть каким способом пролезший в охраняемую хомячком комнату.
-Ой, а что это ты тут делаешь?
-Анатомию, блин, изучаю.
-Эротические журналы? - Хёкдже. С интересом. - Поделишься?
-Ага. Бери вот этот - шикарная тёлочка Microsoft Office 2010 Professional вся твоя.

О мартини

Кюхён усердно вырезает ещё одну распечатанную фотографию, аккуратно подшивая её в пухлую папку под кодовым названием "Компромат на хёнов". В ней двенадцать отделений, самый большой из них подписан коротко и ясно: "Хиним и Хибум". Именно этот отдел и заполняется довольным донельзя крошкой СуДжу. Главное, чтобы никто не увидел.
-Кю-ю-у-у! Кю, отвлекись! Помоги, а?
Кюхён быстро захлопывает папку, упираясь взглядом в маячащие у его стола полосатые носки. Беспечно улыбающийся Хёкдже держит в руках кипу бумаг.
-Чего тебе? - недовольно бурчит макнэ, пытаясь засунуть папку подальше за спину. Довольно-таки безуспешно.
-Что это у тебя? Семейный альбом? Дай глянуть!
-Хён! - грозный рык.
-А, ну ладно. Кю! Мы с Донхэ нашли новый рецепт коктейля. Там нужно мартини. Не знаешь, есть у нас?
Кюхён в который раз досчитывает про себя до десяти.
-Да, есть. В зелёном шкафчике на второй полке в бутылке с надписью "Глицерин".

Один вопрос

Кюхён сосредоточен при решении огромного теста по истории: всё-таки его не каждый день выгоняют с пары за непотребный юмор в присутствии лектора, задавая непомерное дополнительное задание в качестве наказания.
Кю был доволен; впрочем, это не компенсировало его скептического настроения.
-Кю-хён, - раздельно произнёс вкрадчивый голос за спиной макнэ.
Принципиальный игнор. Тихий скрип ручки по бумаге.
-Кю! - Хёкдже обиженно надулся, вставая в позу. - Я, между прочим, пытался спародировать тон Хичоля.
-Я узнал тебя по вьетнамкам, - ляпнул Кю раздражённо. - Что опять произошло? Какая такая глобальная катастрофа могла случиться, чтобы отвлекать меня от занятий?
-Итук дал нам с Шивоном список продуктов, которые надо купить. У него ужасный почерк, - Хёкдже состроил жалобную мордочку.
-Я причём?
-Помоги. Ты разберёшь эту арабскую вязь.
Кюхён тяжело вздохнул.
-Хорошо, я помогу, если ты ответишь мне на один вопрос.
-Ага! - Хёкдже, казалось, светился-таки от счастья.
-Как называлась политика, проводимая властями СССР в 50-ые годы ХХ века в противовес политике "холодной войны" со стороны США?
Пауза.
-А, ну ладно, я пошёл. Кажется, Хичоль тоже неплохо разбирается в почерке лидера.

Нет, вот как это называется?

Кажется, Кюхён нашёл хорошее средство от посягательств на его личное свободное время - огромные наушники с качественной громкостью и - вуаля! - его никто не мог дозваться уже полтора дня.
Пока, разумеется, кто-то не додумался зайти непосредственно в его комнату.
-Кю! Эй, Кюхё-ё-о-н... Вот малолетний поганец, - пользуясь случаем, пока макнэ не слышит, проворчал Хёкдже и тут же стащил с крошки наушники.
Дикий вопль.
-Оглушил, - миролюбиво заметил Хёкдже, сияя довольнейшей улыбкой. - Чем ты тут уже столько времени занимаешься, а?
-Вот что тебе от меня надо, а? - передразнил Кюхён, снова переключая внимание на десяток открытых в компьютере окон фотошопа.
-О! Кю, а что ты делаешь?
-Провожу аутбридинг Хибума и Тангома, - макнэ отчётливо скрипнул зубами.
Лицо Хёкдже осенила такая гениальная мысль, что Кю почувствовал стойкое желание отползти от него подальше.
-А если об этом узнают Хичоль и Йесон? А? А? - Улыбка Хёкдже превратилась в хитрую ухмылочку.
-Вот как это называется? - Кю устало поднял глаза к потолку.
-Что "это"?
-То, что ты сейчас делаешь.
-А, ты вон про что. Шантаж, - ослепительная улыбка.
-Нет, Хёкдже. Это называется "контрольное изнасилование в мозг".

Финалка

Комната макнэ сегодня похожа на пристанище художника-перебежчика - повсюду раскиданы упаковки гуаши, акварели, масляных и витражных красок. Бесконечное множество испорченных палитр, растрёпанных кисточек, разодранных листов бумаги и торжественно возвышающийся над всем этим безобразием мольберт.
Кюхён, высунув от усердия кончик языка, выводит тонкой кисточкой какие-то каллиграфические надписи тушью.
-Кюхён.
Крошка, чертыхнувшись, ставит порядочную кляксу и устремляет горящий желанием мести взгляд на вошедшего человека.
Хёкдже серьёзен; мало кто и мало когда видел его таким. Брови нахмурены, обычно улыбающиеся губы сжаты в ниточку.
-Почему ты ко мне так относишься?
Кюхён замирает - маленькие чёрные капельки туши одиноко падают на пушистый ворс ковра. «Итук будет ворчать», - впрочем, эта мысль быстро погасла в разуме Кю.
Кюхён упрямо молчит, исподлобья глядя на Хёкдже. Тот, видимо, поняв, что зря начал этот разговор, разворачивается и собирается уйти, тихо прикрыв дверь.
В последний момент макнэ не выдерживает:
-Прости, хён. - Пауза. - Порисуем?

@темы: Eunhyuk, Kyuhyun, G, fanfiction

---

«Саранхэ»

[.паркер]

Название: «Саранхэ»
Автор:  Барвинка.
Вычитка:  Глава Эстетов Быдлограда (за что ей низкий поклон)
Пейринг: пьяный Реук \трезвый Йесон
Рейтинг: ниже R.
Жанр: флафф
Размер: задумывалась как виньетка, но, по-моему это драббл (961 слово)
Дисклаймер: Отказываюсь.
Предупреждения: ООС, не совпадения с каноном.
Саммари: Они долго хотели друг другу признаться... пока не наступил лучший момент.
Авторская строчка: Вся ответственность за это безобразие, лежит на мне, поэтому и тапочки кидайте мне * пыхтя, ставит большую корзину посредине*.
P.S. за РЕука сильно не бейте, просто привыкла именно к такому произношению)

Пробуем?

- Реук, ты как? – обеспокоенно спросил Йесон, вглядываясь в пьяные глаза парня, поминутно вырывающегося из его рук.
- Хорошо… ик, - промурлыкал Реук и с недовольной миной снова толкнул Йесона в плечо. – Отстань.. ик… Ох, я сам.
Но без опоры он не смог сделать и шага. Запнувшись о ковер, Реук бы всенепременно встретился лицом к лицу с пушистым ворсом, если бы его не подхватили теплые руки, сразу же прижавшие к такой же теплой груди. Йесон вздохнул и, поддерживая друга за талию, довел его до комнаты.

… Вечеринка в честь выхода нового диска затянулась до ночи. Уставший Йесон хотел уже уезжать домой, как ему на попечение оставили совершенно невменяемого Реука. Таким пьяным Йесон друга еще не видел: он без посторонней помощи стоять не мог, не то что бы сказать пару слов.
Изрядно помучившись с этим пьяным чудом, Йесон решил, что другу на сегодня хватит и пора ехать домой. Реук, узнав о планах, стал сопротивляться, но под давлением строгих карих глаз сдался и поплелся за другом, изредка спотыкаясь на ровном месте.

- Как… ик… хорошо, - лепетал Реук, падая на кровать и с блаженством на ней растягиваясь.
- Посмотрим, как будет тебе завтра, - с садистской усмешкой пробурчал Йесон, стягивая с парня пиджак.
- Тоже… ох, хорошо, - тут же заверил его Реук, помогая расстегивать рубашку. Точнее, он думал, что помогал, но в сущности дико мешал: те пуговки, которые расстегивал Йесон, он якобы тоже расстегивал, на деле же - просовывал пуговку обратно в прорезь.
Вокалист чуть не взревел, обхватил два тоненьких запястья правой рукой и прижал их к постели чуть выше головы Реука.
- Не мешай мне.
- Я тебе не…ик меш…ик.. шаю, - обиженно засопело пьяное чудо, услужливо поворачиваясь, чтобы Йесон мог выдернуть рубашку из штанов.
- Это ж надо было так напиться, – сокрушался вокалист, отпуская запястья и окончательно снимая многострадальную рубашку светло-желтого оттенка, отбрасывая её назад.
- Я не напив..ох, ик… вался, - продолжал лепетать Реук, пьяным взглядом оглядывая темноволосую макушку друга.
- Еще скажи, что это тебя от сока так разнесло, - продолжал ворчать Йесон, стараясь не так плотоядно разглядывать худощавое тело юноши, извивающегося под ним.
- От сока, - честно признался Реук, кивнул головой и приподнялся на локтях, - Ты мне.. ик… веришь?
Йесон, к тому моменту уже стащивший с друга брюки, глянул на парня и замер. Обиженно выпученная губа, темные, карие глаза, затянутые легкой дымкой от алкоголя, раскрасневшиеся щеки и чуть взлохмаченные волосы – Йесон сглотнул, отвернулся и сел на пол, чтобы не видеть этого завораживающего зрелища. Всё-таки зря он согласился опекать Реука, знал же, что будет трудно устоять.
- Йесон? – тихо пробормотал Реук, спуская ноги с кровати: похоже, его ничуть не волновала его практически нагота.
- Ложись спать, - усталым голосом ответил ему вокалист и вздрогнул, когда почувствовал, как худые холодные руки обвивают его шею и к щеке прижимается такая же холодная щека друга.
- Не хочу один. Хочу с тобой, - капризно пробормотал Реук, уже не икая и более или менее четко проговаривая каждое слово.
- Это плохая идея. Тебе нужно проспаться.
- Но я хочу, - упрямо воскликнул парень и Йесон почувствовал, как тот обиженно надул губы. Реук опустился на пол рядом с ним, не разжимая объятий. Потерся щекой о щеку и тихо произнес:
- Я люблю тебя.
В груди Йесона что-то дернулось, заставляя дышать резче. Он сглотнул и с натянутой полуулыбкой горько ответил:
- Я тоже тебя люб…
- Нет. Ты не понял, - возмущенно прервал Реук и пересел на другую сторону, чтобы было видно лицо друга. – Я, правда, тебя люблю.
- Господи, на что способен твой пьяный мозг, - захихикал Йесон, чтобы не показать, как дрожат у него губы. Он не верит в то, что говорит Реук - или не хочет верить.
- Это правда!
- Что ты в стельку пьяный? Да, правда, - согласился Йесон и поднялся, поставив на ноги и Реука. – Тебе пора спать.
- Ты мне не веришь, - продолжал возмущаться Реук, неуклюже пытаясь освободиться от хватки друга. – Я тебе докажу.
И прежде, чем Йесон успел хоть что-то сообразить, Реук обвил его шею руками и поцеловал. Вот так просто взял и поцеловал, вжимаясь своим телом в тело парня. Йесон просто не мог сопротивляться. У него не было на это сил. Так долго он этого ждал, готовился, мечтал. Тем временем маленькие ладошки проникли под рубашку и стали поглаживать кожу живота. Йесон застонал, но Реук заглушил этот стон еще одним поцелуем.
- Что ты делаешь? - неожиданно севшим голосом спросил Йесон, наконец, оторвавшись от сладких губ.
- Доказываю, - прошептал Реук, покрывая шею парня практически невесомыми поцелуями.
- Это не правильно, - выдохнул Йесон, когда юноша стал расстегивать его рубашку: теперь у него получалось это получше.
- Давай подумаем об этом завтра, - попросил Реук, поднимая взгляд. Только теперь вокалист заметил, что та легкая дымка исчезла из карих глаз. Это же не означало, что Реук трезвел?
- Нет. Я не хочу так, - проговорил Йесон, с сожалением убирая руки юноши с себя. - Выспись. Тогда я сделаю всё, что захочешь… Если захочешь. Тогда же и поговорим.
- Хорошо, - видимо, в затуманенном мозгу Реука стали проскальзывать умные и трезвые мысли. Он напоследок чмокнул парня в губы и забрался под одеяло, отодвигаясь на самый край постели. – Но спишь ты сегодня со мной.
- С тобой, - хмыкнул Йесон, раздеваясь и ложась в кровать, но на другой край. Эта ночь станет самой странной за всю его жизнь.
Реук недовольно что-то просипел и откатился к парню, заматываясь в одеяло, как в ковер. Йесон улыбнулся и прижал к себе тоненькую фигурку, тут же расслабившуюся и заснувшую в его объятиях.
- Спи, моё чудо, - ласково прошептал Йесон, целуя юношу в макушку и сильнее прижимая к себе.

… Утром остальные домочадцы, после опохмела зайдя в эту комнату, будут сильно удивлены, увидев двух, практически ставших одним целым, парней, укутанных по самую макушку одеялом и со счастливыми улыбками на губах.

@темы: Ryeowook, PG13, Yesung, fanfiction

---

[Петя Ростов]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Немного буковок опять

[Мировски]

Автор:  Глава Эстетов Быдлограда
Бета: сама себе альфа, бета, гамма и весь прочий олфавид
Автор выражает признательность  Кавита и  Smejana за бесценные тапочки.
Название: 7 Years Of Love \ 7 лет любви
Жанр: романс с щепоткой юмора и горькой капелькой ангста
Размер: мини если автора не разнесёт
Фэндом: Super Junior
Пейринг: Кюхён/Йесон
Состояние: завершён ?
Рейтинг:G
Предупреждения: POV Кюхёна, возможный ООС, умышленное и не очень искажение реальных фактов простите автора!
Примечания: поехали. Написано не от балды не просто так, а по песне Кюхёна - 7 Years Of Love. Перевод не важен, важно только название и манера исполнения, похожая на повествование. Она же рекомендована к прослушиванию до или во время прочтения данного фика.
Варнинг! Последовательное описание Кюхёном годов, проведенных им в СуДжу.
Рассуждая логически, автор задумал семь частей. Откуда именно семь: автор берёт плюс 2012 год как прогноз от Крошки Кю на будущее.
Ну да ладно.
Автор тихо выползает. Вперёд ногами.

Год первый

Год первый
2006 календарный год (2005-ый в упоминании)

Нет, у меня даже никогда не возникало мысли, что в один прекрасный день стану айдолом. Как примерный мальчик, хотел заниматься математикой и изредка петь в университетском хоре.
Но.
Неожиданное для всех, однако, в принципе, ожидаемое для меня призовое место в вокальном конкурсе — и я в Super Junior. К тому времени в уже вполне состоявшейся группе.
2006 год — да сколько лет мне тогда было? Восемнадцать. Сопливый юнец, имеющий в кармане толстую стопку никому не нужных сертификатов олимпиад по математике да перспективный голос. Когда я впервые увидел дебют СуДжу в составе дюжины, то просто не допускал мысли о том, что когда-то буду с ними. С вами. С нами.
Помню, как это было. Я разобрал по полочкам и проанализировал своё первое впечатление о каждом участнике — больше всего, конечно же, досталось Хичолю. Он уже тогда был не в меру энергичным и буйным. А вот тот факт, что Лидер в группе — Итук, мною даже не оспаривался и не оспаривается и по сей день. Есть в нём некий стержень, да с тех времен он несильно изменился. Разве что волосы краской испортил.
Взгляд лениво скользил по невероятному количеству парней в шеренге — лица бездумно проносились мимо моего понимания. Но даже в таком полусонном состоянии привыкший к анализу мозг упрямо дал сигнал глазам — я тебя заметил.
Единственного, пожалуй, в тот день, когда я увидел этот растреклятый дебют.
Округлые чёрты лица, тёмные растрепанные волосы, на губах всегда играет мягкая улыбка — я до сих пор не могу нормально обращаться к тебе «хён».
И вот — май 2006 года. Итук представляет меня ребятам, мол, вот — новый птенец, малыш Кю.
«Кюхён, а это - три наших старших хёна, не считая меня: Хичоль и Хангён, там, с черепашкой, Йесон».
С черепашкой, Йесон, с черепашкой! Ты со своим любимцем уже тогда не расставался. Только потом я поймаю себя на мысли, что дико ревную к этой мелкой амфибии.
А ты только мягко улыбался — так, как ребёнок. Той светлой, немного смущённой улыбкой, которая кажется верхом чистоты после развратной сценической пошлости. Хотя, почему же «кажется»? Уверен, что это она и есть.
Развёл я что-то демагогию. Много чего произошло в первые дни пребывая в СуДжу — я перезнакомился со всеми, с кем мог, сунул нос во все дела, куда только смог долезть, не получая приключений на филейную часть.
Но ты, чёрт побери, казался мне неразрешимой задачей. Сложнее тех заданий на интегралы, которые я пачками глотал, отсиживаясь в просторных математических аудиториях. Практика показала, что теория не всегда применима к жизни.
Я решил во что бы то ни стало «разгадать» тебя. Твою задачу. Просто потому, что это дело принципа. Во всяком случае, так я думал в то время.

Сотни прослушиваний, кастингов, выступлений — руководство принимает решение создания подгруппы. Что, зачем, почему — не знает никто.
Но группа, тем не менее, создана. Так я получил возможность узнать тебя немного лучше. Потому что теперь есть трио, которое будет часто работать отдельно от СуДжу — K.R.Y.
Я, Рёук и ты.
Даже здесь, в аббревиатуре, он стоит между нами. Тогда это не имело значения — охваченный азартом как голодный, истосковавшийся по свободе волк, я бросился в омут тайн, которые ты создавал одним словом, одной улыбкой, одним взглядом.
Если честно, мне было не совсем важно, что мы тогда пели и записывали — иногда я пропускал свою партию, слушая твой голос. Ты можешь говорить по-разному, с различными интонациями — это тоже одна из твоих тайн. И её я разгадал первой. Именно тогда, когда наше трио записало первую песню.
Мне безумно нравилось звучание твоего голоса.
Все нотки, тона и полутона, которых в нём было больше, чем в голосах природы.
Даже природа не может петь так, как ты.
Я просто полюбил твой голос.
Я считал это вполне обыденным.
Но кто знал, чем это обернется в будущем?

Год второй

Год второй
2007 календарный год.

Этот год, второй в СуДжу, я до сих пор считаю самым страшным временем в моей, в общем-то, не очень продолжительной жизни.
Всегда, когда меня спрашивают о карьере того периода, я ничего не могу внятно ответить. Потому что помню только белый потолок больничной палаты и осознаю, чего мне стоило выкарабкаться из той передряги.
Помогло, наверное, то, что я до последнего не верил, что все это произошло именно со мной — депрессивные настроения меня не коснулись. Просто выживал, стремясь поскорее вырваться из больницы, которая казалась сущей тюрьмой — я ненавижу бездействие.
Но вновь вернуться мне помогла не только моя вера.
И снова я пойму это гораздо позже.
Каждый день ребята забегали в больницу, часами просиживая около меня и Итука — вскоре и он будет приходить, оправившись раньше. Кажется, они не думали ни о загруженном графике, ни о последствиях, которые грозят им в случае самоуправства.
Приходил и ты.
Стоял немного в стороне, глядя на меня задумчивым, безумно грустным взглядом, от которого мне хотелось лезть на стену. Редко говорил, предпочитая молчаливую поддержку пустым словам. Именно то, в чём я так нуждался в то время — сломанные рёбра напрочь отбивали желание не только к разговорам, но и к дыханию в целом.
А дышать приходилось. Порой ты, задержавшись на секунду после ухода ребят, напоминал мне об этом. С эдакой таинственной улыбкой, не лишённой доли хитрости.
Почему-то все считают апельсины необходимым атрибутом посещения больного — СуДжу не являются счастливым исключением. Они килограммами, десятками килограммов приносили эти чёртовы оранжевые мячики, даже не утруждаясь поинтересоваться, нравится ли мне это.
Я ненавижу апельсины! Но сказать тогда я ничего не мог. Отчасти из-за всё тех же пресловутых рёбер, отчасти — из-за трогательной заботы ребят, которая меня, признаться, тронула.
А ты сумел это заметить. Моё недовольство, которое я мастерски прятал от одногруппников.
И на следующий день пришёл раньше всех, держа в руках большой пакет с бананами.
Господи, я был готов расцеловать тебя за этот подарок судьбы! Похоже, ты был единственным, кто слышал моё мимолётное упоминание о бананах, которые я люблю больше всех остальных фруктов, вместе взятых. Такое внимание к мелочам - это казалось фантастическим.
И тогда где-то в области сердца впервые что-то перемкнуло. Будто сбилась некая программа, отвечающая за здравомыслие.
Ты долго сидел рядом с кроватью, молча сжав мою руку. Изредка говорил что-то необременительное и тёплое, а я бездумно отвечал, неотрывно следя за твоими глазами. Я искренне не понимал, почему все айдолы так страстно хотят себе «европейское веко» - смотрел в твои глаза и не понимал.
Руки у тебя трогательно маленькие и горячие — словно контрастный душ на мои прохладные ладони. Ты грел — я грелся; ты молчал — я успокаивался.
В тот момент пришло простое объяснение всему происходящему — я тебя полюбил.

Год третий

Год третий
2008 календарный год.

Всё когда-нибудь проходит и забывается — так и я довольно быстро отошёл от мыслей вроде: «Да, парень, а ты ведь мог пролететь мимо сцены, как фанера над Парижем!»
На смену этим мыслям пришли новые. Не скажу, что мне стало от этого легче.
Я влюбился в парня. Да, чёрт побери, говорил я себе, ты окончательно свихнулся. Эй, доктор, посмотрите в карте болезней, у меня там сотрясения мозга не было?
Частые встречи, записи песен, во время которых сердце предательски пропускало удары — нет, сотрясения не было.
Был только сухой факт, который констатировать можно бесконечно.
Я думал, что это ненадолго — следствие нашего близкого общения во время тяжёлого времени послебольничной адаптации. Ты старался не оставлять меня одного нигде - а за самим нужен был только глаз да глаз.
Вспомни 8 августа — как, ну как можно было упасть с полутораметровой сцены? А семьдесят километров пробежать, загремев в больницу?
Дитя. Просто сущее дитя, которое взяло за прекрасное правило снабжать меня бананами.
Палемика — дело продуктивное, но всегда надо уметь выделить главное. Главное же для меня в 2008 году заключалось в том, что, помимо апельсинов, я возненавидел ещё и мандарины.
Я был рад, когда создали SuJu K.R.Y.
Я был готов перебить в агенстве все микрофоны, когда создали Mandarin и Happy.
Я был в ужасе, когда подсчитал в уме, во сколько раз меньше я буду тебя видеть.

Пока ты зажигал с ребятами из Trot'a, изображая овощей и устраивая на сцене войны на водяных пистолетах, я позволял стилистам красить себе глаза подводкой и пичкать словарями китайского языка. Я был зол; срывал партии в песнях, вполне заслуженно получая укоризненные взгляды от Шивона и Рёука.
Шивон вскоре смирился, видимо, понимая, что меня не сломать. А вот Рёук ещё долгое время пытался сделать из малыша Кю более или менее терпимую личность.
Получалось плохо.
Мне просто было всё равно.
Прежним я становился только тогда, когда видел тебя — хватало даже одного твоего вида, чтобы забыть про чёртовых мандаринов и «счастливцев», отобравших почти всё наше общение.
Иногда я звонил тебе. Спрашивал о черепашках, коте Хичоля и прочей ерунде, на которую мне было плевать. Ты, конечно, отвечал; но меня до сих пор не покидает мысль, что ты прекрасно понимал, зачем я звоню.
Каждый день я ложился спать с одной только мыслью - я влюблён. Нет, даже так: я влюблён в парня. Не скрою, это казалось мне ненормальным; да и сейчас, если честно, я не совсем уверен в правильности таких чувств.
Однако во всём, что касалось душевной гармонии, я не сковывал себя. Мне было комфортно быть эгоистом? Я им был. Мне было комфортно любить парня? Я любил. И сейчас люблю.
А тот факт, что это необычно, я мнительно задвигал в пыльные углы сознания, где не ступала нога моей мысли.

Когда нам сообщили, что ты попал в больницу, я рванул туда, мало заботясь о выговорах. Страх накатывал волнами, когда перед глазами вставали картины страшных аварий и происшествий - я не дослушал информацию о том, что случилось на самом деле, бросив трубку раньше.
Упал со сцены. Нет, Йесон, ты всё-таки невероятный человек.
Ребята снова принялись закупать апельсины, а я помнил, что ты любишь ягоды.
Тогда мне удалось стать счастливым исключением из грустного больничного правила.

Год чертвёртый

Год четвёртый
2009 календарный год.

Бешеный год.
Бесконечные записи, съёмки, разъезды — на мысли банально не оставалось ни времени, ни сил, да и от этого, собственно, было легче. Всегда проще жить, не нагружая мозг нудными анализами.
Закончили «сборку» нового альбома, сняли клип на «Sorry, Sorry». Безусловно, это было то долгожданное время, когда можно было находиться с тобой рядом, не вызывая подозрений и пересудов.
Снимали клип весело - чего стоит только одно разучивание танца в припеве. Как ни бились наши танцевальные гении — Ынхёк и Донхэ — научить тебя делать движение ногами во второй части рефрена им было не под силу. Я вызвался позаниматься с тобой; Господи, на сколько лет я продлил себе жизнь, с диким хохотом пытаясь растолковать тебе технику?
Все недоумевали, почему мы никак не могли нормально записать нашу партию после второго припева; я то и дело удачно и ненавязчиво срывал съёмку, с ехидной улыбкой следя за тем, как оператор объявляет следующий дубль. Не скрою, таким образом я выигрывал лишние минуты на общение, но и выводить съёмочную группу из себя мне тоже доставляло немалое удовольствие. Нечего расслабляться, в самом деле.
Помнится, в 2009-ом ты записал вариант Ring Ding Dong с SHINee.
Партии Чжонхёна будто писали под тебя, однако голос, который я привык слышать в лирике, меня удивил. Удивил и влюбил в тебя ещё больше.
Единственное живое выступление,которое ты провёл с SHINee, я видел своими глазами. Сидел где-то в дальнем ряду, замотавшись по брови шарфом и нацепив какие-то коллекционные тёмные очки Хичоля. Умолчу, что потом за это было.
Смотрел на твоё поведение на сцене и понимал — ты вырос. Какая глупая мысль, особенно, если учесть, что ты — хён. Хотя на место макнэ подходишь куда больше, чем я сам.
А я тогда играл рискованную каскадёрскую роль фактора раздражителя для Хичоля. Чувствовал себя героем.
Ты, занятый различными съёмками, часто просил меня приглядеть за твоими черепашками. Изредка я возмущался, пытаясь спихнуть нудную работу на Рёука, но под укоризненным взглядом отступал, прихватив привычную пачку корма. Я же примерный донсен, как никак. Сколько раз я умудрился спасти твоих любимцев от длинных лап Хибума? Сколько раз я спасал их от неминуемой гибели в миске с водой? (хотя ты, конечно, потом мне популярно объяснил, что черепашки умеют плавать и не стоит так об этом волноваться).
В конце концов, я был вознаграждён. Ты приходил поздно, когда я, обнявшись с чеперашками, мирно спал на твоей кровати. Не будил и не выгонял, а утром, дождавшись моего пробуждения, вручал какую-нибудь безделушку или диск с новой РПГ.
То было действительно счастливое время.
Влюблённость тихо угасала, уступая место стойкой любви.

Год пятый

Год пятый
2010 календарный год.

Ты знаешь, что в No Other я расклеивал бумажную мозаику для тебя? Не важно, что я перепутал несколько частей, тихо угарая с вида Рёука, намывающего машину.
После каждого дня съёмки СуДжу всем составом, будто сорвавшись с цепи, носились по площадке в погоне за воздушными шариками, которые ты неосмотрительно оставлял без надзора. Ты злился, божился, что «больше ни разу и ни за что», но, однако, упорно продолжал забывать о шариках.
Даже раскидывание паззлов Шиндона веселило ребят меньше, чем твой надутый вид.
Дети, снимавшиеся в клипе, после окончания рабочего дня упорно висли на тебе, не желая отпускать «братика Йесона». Я же молча завидовал их возможности тискать и обнимать тебя.
Не на камеру и фан-сервис, а просто так, по воле желания и порыва.
Жизнь текла своим чередом: Ынхёк и Донхэ танцевали; Хангён и Сонмин практиковали боевые искусства (иногда друг на друге); Шиндон вынашивал грандиозные замыслы; Шивон частенько эти замыслы срывал; Рёук совершенствовался в кулинарии; Хичоль же совершенствовался в искусстве стервозности; Итук всем этим балаганом руководил.
Я, уже по собственной инициативе, ухаживал за черепашками и при всяком удобном случае дискриминировал Хибума.
Это было нечто вроде акта протеста стервозности его хозяина.
Я был полностью доволен.
Но моему счастью всё равно суждено было рано или поздно рассыпаться как тем бумажным паззлам, подхваченным строптивым холодным ветром.

В один миг всё моё видение жизни перевернулось с ног на голову; я осознал, что дальше так продолжаться не может. Наверное, мой душевный лимит досуха исчерпал себя.
Я понял, что мне мало просто любить — мне необходимо быть любимым. И ни кем-либо, а тобой. Только.
В рамках альбома Bonamana было и соло, и выборки разных участников, и трек, записанный нашей лирик-подгруппой.
В конце концов, там был наш дуэт. Your Eyes — именно это и стало точкой отсчёта моего личного ада.

Я десятки раз проклинал себя, что согласился спеть с тобой эту песню. Мне казалось, что, откажись я, желание твоей взаимности так и осталось бы спать в тёмном углу моего сердца. Слова, голоса, сплетенные в причудливый узор, мелодия всколыхнули во мне чувства и желания, которые отныне острыми коготками царапали грудь изнутри.
И эта боль, по сущности своей нематериальная, гораздо острее, чем те муки, которые я испытывал, насилу дыша со сломанными рёбрами.
Ту боль можно было утихомирить лекарствами, для этой же лекарство существует только одно.
Препарат, который стоит слишком дорого, чтобы я мог позволить его себе.
Впервые подумалось: как жаль, что чувства нельзя взять в аренду.

Но, тем временем, приходилось жить дальше. Примерять бесчисленное множество масок, прятать самое сокровенное, ухищряться выглядеть настоящим — всё это привело к вполне ожидаемому замыканию в себе.
Я стал меньше проводить времени с ребятами, ссылаясь на неотложные дела; больше вечеров и ночей посвящал общению с плеером, заглушая привычные звуки жизни твоим голосом.
Я стал тебя избегать.
Теперь я боялся. Страх превратился в спутника моего существования — страх за тебя, твоё счастье, спокойствие, за свои желания и собственную душевную гармонию, которая стала просто словосочетанием — я стоял на краю пропасти. Пропасти в следующий круг личного ада.

Год шестой

Год шестой
2011 календарный год.

Теперь я могу говорить о себе в настоящем времени — год, в котором я живу. Время настоящее, а вот я — вряд ли.
Сейчас даже мне самому сложно понять, что я из себя представляю на самом деле.
Мы с тобой почти не общаемся — я стараюсь пресечь любые возможности оставаться с тобой наедине.
Не потому, что охладел — наоборот. Последние месяцы я провел в гордом одиночестве, ухитряясь одновременно создавать видимость оживлённого общения с окружающими. Мне пора требовать главные роли в дорамах — я сумел обвести вокруг пальца даже Рёука, бдительного в отношении чувств и Итука, бдительного во всех других отношениях.
Я искренне полагал, что одиночество отрезвит меня, превратится в наркоз, способный заморозить боль, успевшую стать частью меня самого.
Сейчас бывают моменты, когда безумно хочется прекратить весь этот дикий маскарад, подойти и сказать всё в лицо. Только в последний момент сознание даёт отбой, и я обнаруживаю себя, стоящего перед тобой и набравшего воздух в грудь для фразы, которая уже пять лет тревожит моё сердце.
Ты удивляешься, но не подаёшь вида, мягко улыбаясь и вскользь интересуясь, всё ли в порядке. Я, не отвечая, на ватных ногах ухожу прочь.
Я знаю, что ты догадываешься о моём личном аду. Но ты даже не можешь представить, насколько тесно ты с ним связан. Ты сломал лишь часть моей маски; но и этого не смогли сделать остальные.
А жизнь продолжает играть с крошкой Кю злые шутки. Злые и крайне неудачные. Была бы моя воля, сказал бы ей в лицо: «Эй, ты совершенно не знаешь толка в чувстве юмора». Только вот, боюсь, старушка-жизнь к моим словам осталась бы равнодушна.
Я снова попал в аварию — почти ровно через четыре года после того памятного случая. И пусть сейчас всё не так серьёзно, легче от этого не становится.
Одно хорошо — физическая боль на время привносит разнообразие в расписание моего личного ада.
Подумать только — эти радостные оболтусы снова приносят апельсины. Дайте мне стену, я убьюсь об неё сам.
Мне становится сложно улыбаться; за час общения с ребятами я устаю сильнее, чем после самых изматывающих репетиций.
Приходя в палату, ты стоишь в стороне. Взгляд — непонимающий. Ищущий, грустный.
Ну какого чёрта ты стоишь, Йесон?! Подойти, подойди же ко мне!
А, нет... Лучше не подходи.
Я боюсь всё разрушить. Наше общение, доверие и дружбу. Будто своим занавесом отчуждения я этого не делаю. Но свято верю, что так будет лучше.
Презентация SuJu K.R.Y. - я, немного бледный после больничного режима, иду, прихрамывая, ты осторожно поддерживаешь меня, бережно обхватив рукой за талию. Фанаты ликуют, ослепительно сверкают вспышки фотокамер.
Вымученно улыбаюсь. Это кажется всем верхом счастья, умиротворённости и гармонии. Я действительно гениальный актёр, или просто все видят то, что хотят видеть?
Ты хмуришься. Нет, я не гениален. Ты упорно доламываешь мою маску.
Я стараюсь идти сам не из чувства силы и упорства — просто пытаюсь держать дистанцию. Чтобы не сорваться, не шагнуть в пропасть, открывшую для меня свои манящие объятия.
У тебя горячие руки, тёплый взгляд и обжигающее дыхание — я чувствую его, когда ты приобнимаешь меня, помогая подняться по лестнице.
Ненавижу беспомощность.
Я погружён в себя; выражение глаз в такие моменты с головой выдает все мои мысли. Ты резко останавливаешься и, приподняв немного моё лицо, смотришь прямо в глаза.
Я растерян.
Ты всё-таки сломал мою маску.

Год седьмой

Год седьмой
2012 календарный год или То, чему не суждено сбыться

Я не знаю, что будет дальше; я не пророк и никогда не хотел им быть.
Знаю только, что не признаюсь тебе.
Я долго думал, что делать с этой нервотрепкой — и лишь убедился, что не бывает безвыходных ситуаций. Выход есть всегда - другое дело, что он не всегда кажется нам привлекательным.
Да, я решил молчать.
Долго сочинял оправдание для своего поведения; уж очень сильно требовала того внезапно пробудившаяся совесть.
Я не хочу рушить твою жизнь, потому что заведомо знаю, что моя любовь не принесёт тебе счастья. Это сложно объяснить; возможно, стоило бы попытаться. Однако попытка в этой игре может стоит слишком дорого.
Я не хочу забирать твоё сердце, которое, вполне вероятно, уже принадлежит кому-то другому.
Я не хочу разбивать ту налаженную систему, которую принято считать повседневностью.
Ты воспринимаешь меня как близкого друга — зачем что-то менять? Попробуй я сейчас перевернуть всё — девяносто девять против ста, что я проиграю.
Мало того, что проиграю — я лишу тебя той гармонии, которую всегда лелеял сам и которую имел неосторожность потерять в огне своего личного ада.
Говорят, что в 2012 году наступит Конец Света. Представляешь, я стал в это верить. Только у меня будет свой Апокалипсис — никому не видимый, не заметный, но очень, очень долгий.
Апокалипсис длиною в жизнь.
Глупые пафосные речи, но в такие минуты ничего путного в голову не приходит.
Непривычно ощущать себя альтруистом, жертвуя чем-то ценным ради кого-то другого.
Наверное, это и называется любовью.

Я буду молчать — твоё счастье возглавило список моих ценностей.
Может быть, я когда нибудь найду тень своего счастья; то будет лишь тень.
Я буду считать твоё счастье своим; одно созерцание того, что ты счастлив.
И я тоже буду счастлив.
Я так решил.

Кто бы мог подумать, что малыш Кю однажды пожертвует собственной душой ради кого-то другого.

запись создана: 23.04.2011 в 18:12

Вопрос: Дальше?

1. Давай, афтар		27	(96.43%)
2. Нафиг, удали свою графоманию		1	(3.57%)
Всего:		28

@музыка: KyuHyun - 7 Years Of Love

@темы: Kyuhyun, Yesung, fanfiction

---

Немного буковок

[Мировски]

Название: Наша повесть
Автор:  Глава Эстетов Быдлограда
Бета: работаю без оной
Фэндом: SuJu
Пейринг: Кюхён/Йесон
Жанр: смарм, недопсихология
Рейтинг: G
Предупреждения: AU — украдём ребят из звёздой жизни на пару слов. ООС. POV Кюхёна
Варнинг! Искажение фактов. Приравниваем примерно возраста ребят. Автор извиняется.
Присутствуют авторские знаки.
От автора: Я посвящаю это  Ernany Black потому, что так надо.

Наша повесть

-Извини, много дел, потом. В следуюший раз.
В следующий раз. Хорошо. Как часто ты это говорил, Йесон? Соглашаюсь, стараясь улыбаться. Жалок. Как давно ты полюбил фальшивые улыбки, малыш Кю?

Мы познакомились не так давно, как те пафосные идиоты, гордящиеся «дружбой» с пелёнок, но наша повесть насчитывала куда больше счастливых моментов.
Мы учились в одном классе; ты был старше, хотя внешне это не бросалось в глаза. Тихий, хрупкий и обманчиво беззащитный; внутри кремень, который никогда мне не поддавался. Всё моё буйное существо никогда не было и не будет таким постоянным и устойчивым.
Одновременно со всеми и глубоко в собственном мире — мы писали свою повесть. Незримыми чернилами на нематериальной бумаге — то была история дружбы.

Всегда спокойный и рассудительный, не повышающий голоса, ты был моей полной противоположностью. Я нашёл в тебе это — жизненно необходимое мне самому. Ты же нашёл во мне то, чего не хватало тебе — азарта, щепотку безбашенности и дольку наглости. Я вёл себя, как маленький эгоистичный ребёнок — это казалось со всех сторон выигрышной жизненной позицией.
Я не задумывался о том, что мой эгоизм может причинить тебе боль.
А ты не задумывался о том, что появившаяся в тебе отрешенность выбивает меня из привычного ритма жизни.
Ты стал взрослеть, Йесонни, замыкаться в себе. Я не знаю причин, мне они неинтересны — я не психолог. Я просто хотел видеть рядом с собой привычного друга. Я не понимал, что перемены неизбежны.
И стал меняться сам. Медленно, незаметно, кардинально. В один момент осознание пришло, как ушат холодной воды на голову: «Всё, парень, ты изменился». Наверное, тоже вырос.
Ты стал задумчивее; я стал больше фальшиво улыбаться. Ты не поддерживал общение, будучи уверенным, что я всегда приду сам; я же сознательно воздвиг вокруг себя прочный барьер эгоизма и цинизма, не подпуская никого. Я стал маской; я пытался безболезненно пережить перемены.
Безболезненно.

Ты рос болезненным ребёнком: простуды были не в новинку и воспринимались как должное. Я всегда вспоминал о тебе первым — звонил и вытаскивал на прогулки. Капризничал, угрожал, обижался. Но отказов меньше не получал. Ты чихал, шмыгал носом, имел много дел и занимался спортом. Этого хватало, чтобы мы виделись реже.
Мне не хотелось общаться в школе — там, где бесконечная фальшь, там, где настоящая дружба высмеивалась. Коллектив был такой, что необходимо выживать. Не жить, а выживать.
Ты не понимал, почему я старался везде таскать тебя с собой. Ты повзрослел, но остался таким же ребёнком, Йесонни.
И тогда я стал сжигать листы нашей повести. Больше общался с другими людьми, в то время как ты строил свой собственный мир.
Я открылся им, вновь стал тем, кем был раньше. Меня снова приняли — существенная положительная сторона моей хамелеоновой маски.
А мне это не нравилось. Я хотел быть собой. Но для этого нужен был ты, который ушёл, даже не попытавшись ничего объяснить.
Ушёл, забрав с собой половину нашей повести.
Я сжёг свою половину — старался забыть.
Тогда я впервые задумался о том, что лучше бы вообще ничего не было.

-Извини, давай в другой раз.
А будет ли он, Йесон? Ведь малыш Кю тоже изменился.

Прошло время — да, много времени. И снова я стою у тебя под окнами: чёрное пальто, руки в карманах, без шапки — ты всегда укорял меня за это. Стою, задрав голову вверх, ловлю губами одинокие капли начинающегося дождя. Ты любишь солнце, я — дождь, поэтому для прогулок мы выбирали нейтральную погоду. Но чаще — солнце. Я не говорил, что оно режет мне глаза.

Давай напишем нашу повесть заново.
Я дам тебе новый, заточенный карандаш.
Как прежде, сплетём на незримых страницах два почерка — соавторы собственной истории.
И пусть у неё будет счастливый конец, хорошо?
Нет. Пусть у неё не будет конца.

«Всё равно тебя не брошу, - я упрям, как всегда. - Потому что ты хороший».

@музыка: Yesung & Kyuhyun - Your Eyes

@темы: Kyuhyun, Yesung, AU, G, fanfiction

---

The painter.

[capitan_uepi]

Название: The painter.
Автор: Capitan_Uepi
Пэйринг: ЫнХэ. от лица Хёкдже
Рейтинг: G
Дисклеймер: я и моё виденье Хёка.
Саммари: Он создал любовь в воздушном шарике, присыпав его белой пудрой верности и прикрыв мягкой тканью нежности.


Ынхёк закрывает глаза и, наконец-то, начинает видеть. В чёрном-пречёрном мире он видит яркие вспышки цвета. Сначала розового, затем, жёлтого, зелёного, оранжевого…
А вот и синий. Синий – это цвет дыхания Донхэ. Фиолетовый – это тычки в рёбра, когда Хёкдже в очередной раз плохо пошутит. Болотный – это вязкий смех, на никем не одобренные подколы. Коричневый – это щенячьи клыки, показывающие неестественную белизну зубов.
Ынхёк может представить большую, нет, просто огромную кисть для акварели и большую банку с белой краской. Он мысленно берёт кисть и макает её в краску. Из коричневого, кисть становится абсолютно белой. Хёк мысленно берёт кисть и замазывает буйство красок, не оставляя ни единого чёрного пятнышка. На белом, чистом, полотне Хёкдже может нарисовать всё, что он хочет. Чёрную кошку, красное пятно крови, длинные розовые пальцы Чоля. Но Ынхек рисует белоснежную, почти сливающуюся с фоном, улыбку Донхэ.

В голове Ынёка есть целая галерея. Он может мысленно воспроизвести любую из её картин в одно мгновенье. Самая большая папочка с картинами – это лицо одного человека. Первая справа – самый часто встречаемый им образ – Донхэ спит, периодически морща свой красивый нос – о чём нам сообщает вторая картина. Третья картина – всё та же улыбка. Он кажется ещё шире- это самая большая картина в зале. Чётвертая – Донхэ вглядывается. Чаще всего Хёк видит эту картину, когда во время разговора он внезапно замолкает. Замолкает, чтобы увидеть Донхэ обеспокоенным. Пятая, пожалуй, самая горестная и ,даже, страшная. Донхэ плачет. Последнее время Хэ много плачет, Ынхёк наивно полагает, что его галерея – единственная в своём роде.

@темы: Eunhyuk, Donghae, G, fanfiction

---

Asia music festival Харимао

[puwistik]

Участникам: спешите подавать заявки и не забудьте о таких конкурсах как fanfiction, арт, fan субтитры!

@темы: событие

---

По глазам читая боль...

[ren707]

Название: По глазам читая боль...
Автор: Primmi
Бета:  Akari Shiki
Пэйринг: КюМи
Рейтинг: G
Жанр: Romance
Дисклеймер: все герои принадлежат сами себе, и вообще все совпадения случайны, выдуманны и являются больной фантазией автора.
Саммари: Ошибочно было думать, что ты сможешь решить за двоих... теперь выпутывайся, лги, скрывайся...

Их руки порой соприкасались… Еле заметно, почти случайно, но каждый из них знал, что в каждом движении, в каждом касании миллион эмоций, миллиард чувств.
Кюхен в очередной раз коснулся рукой идущего рядом Чжоу Ми, на миг задерживаясь, продлевая собственную агонию и собственный полет в небо.
- Не нужно… - хрипло, еле слышно для самого Чжоу Ми, но не для окружающих. И Кюхен услышал, но сильнее почувствовал эти слова, одернул вдруг задрожавшую руку и ускорил шаг. Чжоу Ми лишь вздохнул, собираясь остановить, окликнуть, но все так же одергивая себя и заставляя молчать. Кто-то сбоку негромко вздохнул и прошел мимо. Никому из группы не нужно было объяснять, в чем тут дело - они знали, они старались не вмешиваться.

Когда китаец вошел в автобус, Кюхен уже о чем-то громко спорил с Йесоном, доказывая хену в красках и образах, что он прав. И он смеялся. И от этого так болезненно сжималось сердце. Чжоуми всегда был рад видеть его улыбку. И сейчас был бы рад, если хоть на сотую долю она была бы искренней, и в ней звенели те самые колокольчики, к которым он так любил прислушиваться. Но сейчас это был просто смех. Разряженный и отфильтрованный, чтобы никто не смог понять, почувствовать, какие эмоции сейчас владеют Кю. К сожалению, Ми не мог прятать своего понимания, не мог делать вид, что верит. Чтобы больше не слышать, не разрывать сердце на части, парень воткнул в уши наушники и включил музыку на всю громкость так, что сидящий рядом Донхэ покосился на него с удивлением.

Хотелось не думать, не переживать, просто отключиться. Чжоу Ми смотрел на качающуюся у лобового стекла куклу, надеясь, что та, как магический маятник, сможет загипнотизировать, но вместо этого в воспаленном мозгу она постепенно превращалась в уменьшенную копию маннэ и принималась смеяться… натянуто, грустно. Чжоу Ми поспешно закрыл глаза, ругая себя за то, что даже на миг не может забыть об этом несносном ребенке. Наконец уставший организм, укачиваемый мерным движением автобуса, сдался, и глаза Ми слепил сон. Бесцветный, мутный, не оставляющий воспоминаний. Только в какой-то момент его неотвязно стал преследовать аромат его Куйсяня - парфюм, который он сам ему выбирал. Проснувшись от этого, Чжоу Ми дернул головой, собираясь извиниться перед Донхэ за то, что, уснув, положил голову на его плечо. Вот только, обернувшись, он так и застыл, открывая рот как рыба, выброшенная на берег. Рядом с ним сидел Кюхен, и в этот самый момент он с привычной улыбкой смотрел китайцу прямо в глаза.
Чжоу Ми огляделся, пытаясь понять, где они и почему он больше не слышит шума разговоров, но как оказалось, они были в автобусе совершенно одни. Вынимая наушники из ушей, Чжоу Ми готовился к худшему - он не мог сопротивляться этому человеку, но должен был.
- Объясни… - безо всякой подготовки, не давая окончательно проснуться и придумать пути побега. Чжоу Ми внимательно посмотрел в глаза маннэ и вздохнул. Парень был абсолютно серьезен, а значит, придется врать. И он поймет, что ему врут, и возможно тогда взбесится, возненавидит, уйдет. - И не ври мне…
Словно читает мысли. Чжоу Ми лишь выдохнул и попытался отвернуться, но Кюхен не собирался отступать, силой повернув Чжоу Ми к себе, он придвинулся вплотную к нему, заглядывая глаза, и в сантиметре от губ зашептал почти неслышно.
- Скажи мне… прошу тебя… объясни… я уйду… я не буду больше пытаться прикоснуться… поговорить… я уйду… честно… - в голосе звенели слезы, но Чжоу Ми упорно делал вид, что его это ни капли не касается. – Скажи…
- Я не люблю тебя…
- Врешь! – Кюхен подскочил с места, отталкивая от себя Ми и бросаясь в узкий проход между сидениями. – Я просил не лгать мне!
- Ты просто не хочешь слышать правду! – не сдержавшись, с болью воскликнул Чжоу Ми. Ему хотелось бежать… из автобуса, из группы, из жизни этого человека, не оставляя следов, исчезая как след самолета в небе.
- Ми… ну почему? - Кюхен упал на колени перед парнем, пытаясь взять его за руки, заглядывая в глаза, но Ми лишь отстранился и прикрыл глаза. Кюхен перед ним дрожал, словно осиновый лист.
Потому что я тебя, идиота, слишком сильно люблю, потому что я должен уйти, потому что это не принесет тебе ничего хорошего.
Наконец он услышал, что Кюхен встает с колен. Открыв глаза, он столкнулся с его взглядом, и сердце оборвалось в пустоту.
- Если я тебе надоел, ты мог просто мне это сказать… Но тебе нужно было выставить меня на посмешище, сделать из меня собачку, которая будет носиться за тобой… Почему ты такой жестокий? – из голоса исчезли все эмоции, но в глазах все так же плескалось море боли и разочарования. На миг о чем-то задумавшись, Кюхен резко склонился к Чжоу Ми и впился в его губы болезненным, холодным поцелуем, а тот на миг обо всем забыв, бросился отвечать, утопая в море эмоций. – Прекрати! Прекрати меня мучить!
Кюхен оттолкнул от себя Чжоу Ми и быстрыми шагами поспешил уйти из автобуса, китаец не сразу осознал, что его сердце сейчас разорвется от ужаса. Тяжело дыша, он догнал парня у самого выхода и, прижимая того к входной двери, порывисто поцеловал его, все еще считая, что он совершает самую большую в жизни ошибку, но поцелуи Кю слишком быстро стирали плохое из памяти.
- Черт… я ненавижу тебя… ненавижу… ненавижу… - в губы прорычал Чжоу Ми и снова принялся целовать своего Куйсяня.
- Будем считать, что ты ушел недалеко от любви… - и улыбка такая привычная и нежная. Кюхен прижался ближе к Чжоу Ми, не собираясь выпускать его из объятий.

Их руки порой соприкасались… Еле заметно, почти случайно, но каждый из них знал, что в каждом движении, в каждом касании миллион эмоций, миллиард чувств.
Кюхен в очередной раз коснулся рукой идущего рядом Чжоу Ми, на миг задерживаясь, продлевая собственную агонию и собственный полет в небо.
- Не нужно… - хрипло, еле слышно для самого Чжоу Ми, но не для окружающих. И Кюхен услышал, но сильнее почувствовал эти слова, хмуро сдвинул брови и тут же скользнул ладонью в ладонь парня, крепко сжимая. Чжоу Ми лишь вздохнул, пряча счастливую улыбку. Кто-то рядом негромко рассмеялся и прошел мимо, зачем мешать в такой момент?..

@музыка: Kyuhyun - 7 years of love

@темы: Zhou Mi, Kyuhyun, G, fanfiction

---

[translate] Trick or Trick?

[Петя Ростов]

Название: Trick Or Trick?
Автор: me_xp
Переводчик: Peter Rostov
Бета: life88
Пейринг: Sungmin/Kyuhyun
Жанр: Comedy, Horror
Рейтинг: PG-13

«Уверен, что Кю понравится».

«Уверен, что Кю понравится».
Сонмин широко улыбнулся и сделал шаг назад, чтобы полюбоваться своей работой. На него, злобно

ухмыляясь, смотрело чудище. Сонмин, довольно вздохнув, взял в руки тыкву.
Часы пробили полночь.
«Нужно идти спать», - подумал Сонмин и стал прибирать мусор с кухонного стола, оставшийся после

плодотворной работы.
Ясный лунный свет лился сквозь шторки, и три тени скользнули по стене над кухонной плитой, исчезая

прочь.
- Хён, я думаю это плохая идея, - сказал Кюхён, как только вошёл в комнату и закрыл дверь.
- Почему? В любом случае, ты заварил эту кашу, тебе её и расхлёбывать, - ответил ему Хичоль.
- Ты уверен? - поинтересовался Кюхен, кусая нижнюю губу.
- Он уверен, - влез в разговор Канин.
- Хорошо, - Кюхен наконец-то сдался, согласившись на эту авантюру.
Канин и Хичоль обменялись хитрыми улыбками и приступили к подробным объяснениям предстоящего

дела.
***
- Сонмин~а! Иди сюда! - достаточно громко крикнул Хичоль из своей комнаты.
- Первый час ночи! Почему он ещё не спит? Что ему от меня понадобилось? – пробормотал себе под нос

Сонмин, выходя из кухни.
- Разве эта рубашка не чудесна? – спросил Хи, рассматривая себя в зеркале. – Или это я такой красивый? –

с ухмылкой закончил он.
- Ты что, позвал меня только ради этого глупого вопроса? - с негодованием посмотрел на Хичоля Сонмин.
Оторвавшись, наконец, от зеркала, Хи повернулся и посмотрел на Сонмина.
- Эээ… Ты прекрасен,… как и всегда, - проговорил Сонмин под угрожающим взглядом Хичоля.
- Я знаю, - улыбнулся Хи и краем глаза увидел, как Канин дал знак, что всё готово и скрылся.
- Вот и славненько. А теперь, спокойной ночи, – сказал Хичоль, а затем вытолкал Сонмина из комнаты и

быстренько захлопнул дверь.
Бубня что-то себе под нос, Сонмин направился в комнату, которую делил с Кюхеном. Когда он вошел, то

увидел, что Кю преспокойно посапывал. Его лицо выглядело таким безмятежным и умиротворенным.
«Когда он спит,то словно ангел,но когда просыпается в него будто демон вселяется».
Сонмин нежно коснулся пальцами теплой щеки Кюхена.
- Спокойной ночи, - прошептал он, перед тем, как выключить свет и зарыться в приятную прохладную

постель.
Он не мог заснуть в эту ночь. Но это не было похоже на его уже привычную бессонницу. Его мучило какое-

то странное беспокойство. Казалось, что должно случиться что-то неладное. Поворочавшись еще немного,

Сонмин, разочарованно вздохнув, сел на край кровати. Боковым зрением он увидел, что дверь в комнату

открыта, а из коридора льётся неясное желтое свечение. Сонмин повернулся и замер, увидев, что это было.

В темноте на него смотрело нечто с горящими глазами и безобразной улыбкой.
- Аааааа!!!
***
- Отлично! Дай пять! – радостно прошептал Канин, вскакивая и подставляя свою руку соучастнику

преступления.
Хи легонько шлёпнул по его ладони, а затем скатился с постели, дрожа от беззвучного хохота. Канин

остался лежать на кровати, уткнувшись в подушку, чтобы заглушить свой заливистый смех.
Когда они, наконец, успокоились, то продолжили наблюдать за происходящим на экране, который был

подключен к скрытой камере в комнате Кюхена.
- Эй, нам пора, - сказал Канин.
-Точно. Пойдём.
***
- Что случилось? Ты в порядке? – обеспокоено спросил Кю, вскакивая с кровати.
- ...Тааам..., - ткнул пальцем на струящийся свет Сонмин.
Кюхен дал знак старшим хенам, ждавшим в коридоре, что пора прекращать спектакль.
- Все в порядке, Сонмин. Здесь никого нет, - приободряюще произнес Кюхен. – Выйди, посмотри.
Сонмина била легкая дрожь, но переборов себя, он все-таки выглянул в коридор. Чудовища действительно

не было.
Вздохнув с облегчением, Сонмин скользнул руками по талии Кюхена и крепко прижал его к себе. Кю,

обнимая его в ответ, был очень взволнован. Он не мог поверить в то, что план сработал.
- Кю? - робко начал Сонмин, теребя рубашку Кюхена.
Младший, взглянув в глаза испуганного Мина, ободряюще улыбнулся.
- Ты не против,… если мы будем спать на одной кровати? – пробормотал Сонмин, избегая взгляда Кюхёна.
- На одной кровати? – переспросил Кю, не веря своим ушам.
- Если ты не против, конечно… Я имею ввиду… Я боюсь спать один…
- Я не против, - немного хрипло произнес Кюхен, от чего у старшего пробежалась по телу волна мурашек.

Сердце у обоих билось очень быстро от мысли, что им придется делить одну кровать на двоих.
- Спасибо, - Сонмин прижался еще плотнее и уткнулся головой в рубашку Кю, вдыхая приятный запах

сандалового мыла.
***
- Сонмин действительно испугался и обнял тебя? - самодовольно спросил Хичоль.
- Да, и он даже попросил меня спать с ним на одной кровати! Но я считаю, что нам надо прекратить весь

этот спектакль. Мы и так достаточно его напугали.
- Ни в коем разе. Это же так весело - широко улыбаясь, сказал Канин.
- Я не могу поверить, что наш пупсик испугался тыквы, которую собственноручно сделал! - засмеялся

Хичоль.
***
В течение следующих нескольких дней, безумные горящие глаза и широкий уродливый рот появлялись

каждую ночь.
И Кюхен спал в одной постели с Сонмином все это время.
***
- И все-таки я настаиваю на том, что пора остановиться, - взволнованно произнес Кю, - я имею в виду, что

рано или поздно он узнает, что мы обманывали его!
- Пфф, без разницы. Я не боюсь Сонмина, - спокойно ответил Канин.
- Не боишься? Когда он все узнает, то расскажет Тукки. И тогда нам конец, - возразил Кюхен.
- Ладно. Мы прекращаем этот цирк, - объявил Канин после минутной паузы, во время которой представлял,

что с ним сделал бы Итук, если бы Сонмин рассказал об их приколах.
- Хорошо... А то это уже стало скучным, в любом случае завтра Хэллоуин. И у нас есть шанс напугать его в

последний раз, - согласился Хичоль.
***
- Ааааа!
Услышав пронзительный крик Сонмина, Хичоль и Канин резко вскочили с кровати. Переглянувшись, они

бросились к монитору.
Тыква была на прежнем месте.
Сонмин нырнул под одеяло, крепко сжимая в объятиях Кюхена. Младший шептал ему разные глупости,

пытаясь успокоить Мина, и, в первую очередь, себя.
- Ничего себе! Отличное ты дельце провернул! – восторженно проговорил Канин, похлопывая Хичоля по

спине.
- Что? - Хичоль широко распахнул глаза и не понимающе уставился на Канина, - что ты имеешь в виду?

Разве это не ты вернул тыкву на место?
-Эээ? Хен, ты, наверное, шутишь? - Канин издал нервный смешок и плюхнулся на кровать.
Ошарашенное лицо Хичоля не требовало ответа на вопрос.
***
- Ааааа!
Ухмыляясь, Сонмин тесно прижался к Кюхену, как бы случайно скользнув рукой по его бедру. Вряд ли бы

эти трое смогли догадаться, что Сонмин обо всем узнал пару дней назад.
- Сонмин действительно испугался и обнял тебя? - самодовольно спросил Хичоль.
- Да, и он даже попросил меня спать с ним на одной кровати! Но я считаю, что нам надо прекратить весь

этот спектакль. Мы и так достаточно его напугали.
- Ни в коем разе. Это же так весело - широко улыбаясь, сказал Канин.
- Я не могу поверить, что наш пупсик испугался тыквы, которую собственноручно сделал! - засмеялся

Хичоль.
Сонмин замер около комнаты Хичоля. Он случайно проходил мимо и подслушал разговор.
"Так, так, а что это тут у нас такое грандиозное намечается?" Сонмин уже было хотел войти в комнату и

высказать этим троим, что он о них думает, но остановился.
"А почему бы мне не подыграть им? Перспектива спать с Кюхеном в одной кровати каждую ночь меня

очень даже радует".
Мурлыча себе под нос какую-то песенку, Сонмин развернулся и отправился в комнату.
Несколько дней спустя он снова подслушал их разговор.
- И все-таки я настаиваю на том, что пора остановиться, - взволнованно произнес Кю, - я имею в виду, что

рано или поздно он узнает, что мы обманывали его!
- Пфф, без разницы. Я не боюсь Сонмина, - спокойно ответил Канин.
- Не боишься? Когда он все узнает, то расскажет Тукки. И тогда нам конец, - возразил Кюхен.
- Ладно. Мы прекращаем этот цирк.
- Хорошо... А то это уже стало скучным, в любом случае завтра Хэллоуин. И у нас есть шанс напугать его в

последний раз.
Сонмин решил воспользоваться этой возможностью и отыграться.
- Деньги или жизнь ~~~,- тихо прошептал на ухо младшему Сонмин и нежно прикусил мочку уха, и начал

медленно посасывать. Тихий стон в ответ.
- Жизнь? – вопросительно взглянул Кю.
- Правильный ответ, - ответил Сонмин и притягивая к себе Кюхена, мягко касаясь его губ своими.
«А Хэллоуин удался на славу», - думал про себя Кю, целуя Мина в ответ.

@темы: PG13, Kyuhyun, Sungmin, fanfiction

---

[chunni]

Название: Не уходи!
Автор: chunni
Бета: не бечено
Пейринг: Канин/Итук
Рейтинг: R
Жанр: ангст, романс
Дисклеймер: не претендую.


-Не уходи! Возьми справку об инвалидности а? Ну женись, хотя нет это не вариант и ребенок сразу отпадает. - еще после пару десятков таких примеров Тукки от бессилия опустил руки которые схватили лацканы его пиджака когда он сказал об этом. - Я прошу не уходи...я не смогу без тебя... - он даже не заметил как слезы потекли по его щекам.

Знаете, как больно смотреть на парня, которого любишь больше всего и всех на свете, когда он плачет, но точно не от счастья или смеха? Канин теперь знает, каково это. Он машинально вытер его слезы и притянул для того что бы обнять. Тот уткнулся ему в шею и так продолжил свою истерику и непонятное мычание.

Его волосы...ммм как они приятно пахнут, он будет скучать по его запаху, по его волосам которые так удобно дергать когда кончаешь, по его глазам которые так влюбленно на тебя смотрят, по рукам, по этим рукам которые так бережно обнимают и так удобно помещаются в твоей ладони, но в то же время так жестоко и страстно царапают по ночам. Он будет скучать по нему, но что будет с ним там, если он скучает по нему до предела когда того не бывает всего три дня, а тут целых два года? Конечно он будет удрачиваться по ночам и даже днем вспоминая его. Конечно он будет с любовью рассказывать о Супер Джуниор, там другим солдатам, но больше всего он будет вспоминать и рассказывать смешные шоу с Тукки, дэнс баттлы с Тукки, все все с его Тукки. Да, не просто с Итуком из Супер Джуниор, а именно с ЕГО ТУККИ. Есть еще много времени, целая неделя на то что бы собраться и попрощаться с родственниками и друзьями, но слишком мало для прощания с ним. Это всего два года, но зато, каких, да еще и где.

Вот и закончились эти семь дней, пора уезжать. Эта ночь была самой яркой и насыщенной для них обоих, Тукки плакал и стонал одновременно, получал удовольствие и мысленно прощался с ним на два года. Утро было пасмурным. Все Джуниоры пошли провожать своего хена на службу. В фургоне они сидели вместе на заднем сиденье, их пальцы были переплетены и они шептались так тихо, как только могли и давали обещания друг другу. Один дождаться, другой не изменять ему там, с качками в форме. Как только машина остановилась все вывалились наружу и только после того как вышел последний, Канин быстро нагнулся и поцеловал своего Тукки на прощание и выпрыгнул из машины. Все начали бегать вокруг него и делать всякие советы, хотя никто из них не служил, но они упорно с видом знатоков продолжали давать ему советы, что да как, где да почему. Тукки вышел из машины сдерживая слезы и улыбаясь окружающим, все мемберы знали в каких они отношениях, но молчали об этом не думая что если скажут, облегчат им жизнь хотя бы в общаге. Тукки как лидер всей этой детворы успокоил всех, ибо на них уже начали посматривать искоса родители и другие провожающие. Все обняли Канина как большая дружная семья и он ушел. Помахал всем и оглядев всех задержал взгляд на одном самом важном и любимом человеке. Он стоял, улыбался и махал ему, но он то знал чего ему стоила эта улыбка, насквозь пропитанная грустью и тоской, но выглядевшая как улыбка за друга, который скоро станет настоящим мужиком. Как бы плохо он себя не чувствовал, как бы не болело его сердце он отвернулся и ушел. Но он вернется к ним, а главное к нему.

@темы: Kangin, Leeteuk, R

---

[krezzo]

Добро пожаловать на весеннюю Сантокки пати!

В ночь с 16 на 17 апреля состоится первая вечеринка от C.G.Project!

Вас ждут увлекательные конкурсы, призы и подарки, много сладостей,

выступления полюбившихся танцевальных команд и многие другие приятные сюрпризы!

Весна, ночь, гормоны - вечеринка бешеных кроликов! Встречаемся ровно в полночь и зажжем все вместе!

Узнать все подробности, а так же кинуть заявки для плей-листа, вы можете кликнув на баннер. ^^

---

9 кругов ада

[ren707]

Название: 9 кругов ада
Автор: Primmi
Бета: Возьметесь - будет.
Пейринг: Чонсу/Хичоль, Кангин/Чонсу, Кюхен/Хичоль.
Рейтинг: R
Статус: В процессе
Примечание: возможен жесткий ООС, потому что это только личное восприятие. Вообще это просто ночной бред, который я решила записать и теперь уже несколько дней ломаю над ним голову.
Критика ради улучшения воспринимается легко и к ней даже прислушиваются, критика ради критики убивает настроение, но в основном игнорируется.
В общем, впервые в подобном жанре и теме.

Ты должен был всего лишь извиниться. Подойти, крепко сжать в объятиях и целовать... целовать, пока он не начнет стонать, сдаваясь твоим ласкам. Но ты же гордый, ты же не умеешь искренне любить, научился ломать, а строить то ли никогда не получалось, то ли желания не возникало.
Вот и сейчас... Хичоль смотрел на своего лидера, искренне пытаясь искоренить в себе эту боль и эту трепетную нежность, приходящую из неоткуда в моменты, когда никто не мог видеть его взгляда, устремленного на Чонсу.
С момента той глупой ссоры прошло чуть больше недели. Никто... ни единый участник группы не помнил, что вообще послужило ее причиной, но развернувшаяся пропасть уже не могла стать меньше. Слишком много любви, гордости и боли смешалось в этом клубке эмоций.
Так начинался их ад...

Первый круг ада

***
- Ребята, может хватит балду пинать? Неужели ни у кого ни единой идеи нет? - Менеджер уже пол часа распинался перед группой, надеясь выбить хотя бы из одного идеи для нового сингла. Директор требовал, что бы это была песня, написанная ребятами, а они в голос посмеялись и занялись своими делами.
- Чонсу, ты лидер! Заставь их думать!
- Вряд ли я смогу что-то сделать с ними. Песни не пишутся просто потому, что вам так захотелось. Спрашивайте их сами. Только не как последние пол часа в пустоту, а подойдите к кому-нибудь лично. Может и найдется что-то подходящее... если вы конечно не станете угрожать.
- Хичоль! - не став раздумывать над словами Чонсу долго, менеджер обратился к первому же, кто вошел в комнату. Плечи Чонсу окаменели, но сделав над собой усилие, парень спрятал взгляд в книгу и усиленно принялся читать одну и ту же фразу. - Нам нужен хит. Ты ведь всегда был генератором идей.
- Прости, я выдохся! Несколько ночей не спал!
- Раньше именно в таком состоянии ты и выдавал самые интересные идеи. - непонятно зачем вклинился Чонсу. Уже после первого звука он ругал себя за такое поведение, он должен был читать... читать, а не слушать, что скажет Хичоль.
- Не знаю... - пожал плечами Хичоль. Он словно бы и не обратил внимания, что с ним впервые за долгое время заговорил Чонсу. - Может раньше секс был скучен, вот в голову и успевали приходить идеи на счет шоу. Сейчас она мне просто не оставляет сил, какие уж тут идеи...
Хичоль бросил взгляд на Чонсу и вся его бравада, весь облик независимого подонка был послан к черту. Чонсу трясло, а через миг он бросился в свою комнату... без слов, без обвинений, его просто переполняла боль.
До того как Хичоль успел бросится за ним, его остановил Шивон. Подняв на него взгляд, Хичоль встретился с молчаливой ненавистью, которой полнились глаза парня. Ему было противно такое отношение Хичоля к лидеру. Но могло ли это остановить? Оттолкнув парня, Хичоль одним рывком достиг двери, но так и застыл, сжав ручку двери и глядя в узкую щель на то, как Чонсу плакал на плече у Кангина.
- За что? - срывающийся на хрип голос... Хичоль даже не сразу осознал, что Чонсу задает этот вопрос. Один раз... второй... третий... Вместо ответа Кангин все сильнее прижимал его к себе, а через миг приподняв за подбородок его лицо, он впился в губы поцелуем.
Ручка больно врезалась в руку, но Хичоль не в силах ни пошевелиться, ни сделать вдох.
"Сволочь..." прошептал он одними губами. В голове уже картинками проносится, как он раскрывает дверь и вырывает своего Чонсу из лап Кангина. Все это произошло бы за одну секунду... уже через секунду он бы целовал Чонсу, стирая ее слезы и шепча о том, какой он идиот... но вместо этого перед глазами разворачивается совсем иной спектакль... Вместо попыток вырваться, Хичоль видел, как Чонсу все сильнее прижимается к Кангину, как его пальцы запутываются в его волосах, как поцелуй становится взаимным.
Боль... закрыв двери, Хичоль словно оказался в иной вселенной... за спиной кто-то что-то говорит... Инопланетяне?
Хичоль не помнил, как оказался в своей комнате... не помнил, как наступило утро, и уж тем более не помнил, зачем он снова оказался у двери, ведущей в комнату Чонсу. Обычное желание увидеть или что-то более глубокое, ревностное... Хичоль хотел верить, что Чонсу все-таки вытолкал Кангина за дверь и провел эту ночь один.
Смотреть на белую дверь было невероятно больно... впервые... впервые за все это время. Но отвести взгляда Хичоль не мог.
Распахнув дверь так, что бы Хичоль видел сладко потягивающегося Чонсу, Кангин уже через секунду закрыл ее и с улыбкой взглянул на Хичоля.
"Убью... челюсть сломаю! Ненавижу!"
С твердым намерением убить Хичоль двинулся к Кангину и тут же застыл, услышав его голос.
- Ударить меня мог вчера... ты сам отказался. Теперь ты его потерял. - он говорил шепотом, что бы по ту сторону двери Чонсу ничего не мог услышать, но в ушах Хичоля это звенело многократно усиливаясь и повторяясь.
"Потерял. Потерял... Потерял!" - неслось с нервными импульсами по всему телу. Через мгновение опустились руки и стало практически невозможно стоять на ватных ногах.
- 99 против 1... вероятность того, что вы когда-нибудь будете вместе.
Хичоля не волновали цифры, плевать ему было кто и как считает, хотелось просто упасть на пол и умереть тут же, но эта хамоватая улыбка и взгляд словно бы отрезвили.
- Что значит 99 против 1? Он все-таки...
Кангин не дал договорить. Проходя мимо Хичоля, он прошептал ему на ухо одну лишь фразу, а потом напевая какую-то известную песенку исчез в кухне.
- Кончая, он все еще шепчет твое имя... - Хичоль еле заставил себя сдвинуться с места. Чего в нем было больше? ненависти к самому себе за то, что он позволил этому случится? Злости на Кангина за то, что посмел посягнуть на его святыню? Или испепеляющей, застилающей глаза ярости на Чонсу за то, что тот так легко сдался на милость другому?
Ты первый предал ваше "мы"... - напомнил внутренний голос, но был смыт волной гнева и боли. Тщетно сжимая кулаки, Хичоль молил бога лишь о том, что бы не пытаться завладеть Чонсу в порыве этой ненависти... боль не уйдет, он сделает только хуже.
Хлопок двери. Поправляя рубашку и сладко улыбаясь Чонсу прошел мимо него даже не удостоив взгляда.
Ты потерял его на 99% - прошелестело где-то на периферии сознания.

Второй круг ада

***
"К чертям собачьим весь мир!" - размышлял Хичоль глядя, как Чонсу что-то шепчет на ухо Реуку и они смеются, так заливисто и искренне, что у него сердце сжимает обручем. Чонсу с каждым днем все больше походит на мамочку этой группы, отдавая донсенам всю ту нерастраченную любовь и ласку, очень умело делая вид, что Хичоля в его жизни не существует.
Их общение в действительности сводилось к минимуму. Не выдержав болезненных уколов в сердце, когда рядом был Чонсу, Хичоль уговорил менеджера снять ему отдельную квартиру.
- Я не могу встречаться со своей девушкой в общежитии, они мешают нам, мы им... - объяснял он, хотя вся группа прекрасно знала, что он врет обо всем до последнего слова, но трудно спорить с Хичолем, когда он решил чего-то добиться. Так что теперь они виделись лишь на тренировках, записях и концертах... не так уж и мало, если Чонсу удостоил Хичоля хотя бы взглядом.
Вот и в этот день тренировка не задалась с самого утра. Хичоль только и видел, как Чонсу обнимается с кем-то из донсенов, улыбается или смеется, и это выводило его из равновесия. И вместо попыток решить все спокойно, на очередной своей ошибке Хичоль швырнул бутылкой с водой в стену и опустился на пол, желая провалится сквозь землю.
- Не строй из себя обиженную барышню. - выдохнул Чонсу опускаясь рядом с ним. - Тебе стоило появляться на тренировках и тогда бы ты знал, где и что было решено изменить.
Хичоль на мгновение потерял дар речи. Хотелось крикнуть "Ты же знаешь, из-за кого я пропускаю эти тренировки! Ты все прекрасно знаешь!", но он молча смотрел перед собой.
- Ты должен быть более ответственным. - это переходило рамки... его Чонсу, его любимый человек, разговаривал с ним так спокойно и покровительственно, словно ничего между ними не произошло... вообще ничего. Словно Хичоль был просто еще одним донсеном, за которым Чонсу должен был приглядывать и порой направлять.
"Что происходит? Как? Почему?"
Хичоль почувствовал как его начинает бить мелкая дрожь. Еле сделав вдох, он отодвинулся от парня, словно у Чонсу выросли ядовитые иголки по всему телу.
- Хичоль просто был занят... - внезапно на плечо опустилась рука. Уверенный сильный голос прогремел в тишине так, что Хичоль вздрогнул. - Правда, хен?
Хичоль смотрел в глаза макне и диву давался, как этот мальчишка набрался смелости влезть в их разговор.
- Если нужно, я позанимаюсь с ним отдельно, только мы немного передохнем.
Теперь ахнул весь зал.
- Хорошо. Надеюсь на тебя. - улыбка Чонсу была вымученной, но вряд ли Хичоль смог бы это заметить. Он мысленно цеплялся за руку Кюхена на плече лишь бы только не потерять сознания или, что еще хуже, не расплакаться здесь перед Чонсу.
- Может мы на сегодня уже закончим? У меня в планах нет пункта "ночевать в спортзале". - выдохнул Донхе, ему определенно надоедало наблюдать за подобными сценами и хотелось поскорее смыться хотя бы в свою комнату. Недолго думая и вся остальная группа поднялась за ним и ребята покинули зал, оставляя Хичоля наедине с Кюхеном.
- Хен, прости, что я вмешался в ваш разговор... - как только захлопнулась дверь за последним ушедшим Хичоль наконец выдохнул и поднял глаза на Кюхена. - Просто, я больше не могу смотреть...
- Не объясняй! Вообще ничего не объясняй! - Хичоль не был уверен, что произносил эти слова сам, настолько хрипло и глухо звучал его голос. Жестом он остановил следующую фразу парня и, посмотрев на него глубоким серьезным взглядом, рассмеялся. Кюхен не выглядел смущенным или удивленным... он ждал, терпеливо ждал, когда окончательно рухнет стена отчуждения.
Смех лился рекой, но через минуту на его пути вдруг появились "камни", смех стал изредка прерываться срываясь на всхлипы и вздохи, с каждым мгновением все чаще. Теперь смех походил на тревожный колокольчик, так что Кюхен не стал дожидаться слез хена, его руки легли на плечи и, притянув Хичоля к себе, парень прошептал ему на ухо:
- Все будет хорошо! Я обещаю!
Хичоль всхлипнул еще несколько раз и неуверенно кивнул, утыкаясь лицом в грудь Кюхена.

- Чонсу-хен, хватит тут стоять. От твоей ауры скоро демоны к жизни начнут возрождаться. Идем! - ЫнХек потянул парня за руку, так что ему ничего не оставалось, как последовать за другом.
"Тебе с другими намного легче, правда? Они лучше понимают твой мир, с ними не нужно говорить, можно просто заглянуть в глаза. Почему же от меня ты все чаще прячешься?"
Чонсу поглубже запрятал тяжелые мысли и наконец закрыл дверь, за которой плакало его счастье.

@настроение: Нерабочее

@темы: Kangin, Leeteuk, Kyuhyun, Heechul, R, fanfiction

---

Принцесса

[Mickey Yuchung]

Название: Принцесса
Автор:  Mickey Yuchung
[email protected]
Автор коллажа:  Shiroyama Kouyou
Категория: Slash
Фэндом: K-Pop, Super Junior
Пейринги: Литук/Хичоль, Сонмин/Хичоль, Йесон/Рёук.
Рейтинг: R
Размер: макси
Примечания: ни на кого не претендую, все совпадения с реально существующими людьми и ситуациями случайны!
Впервые выставляю свое творение на этом сообществе, к критике отношусь крайне негативно >.<

Первая глава.

I
Наконец оказавшись в автобусе, Литук по привычке оглядел всех своих подопечных. И даже пересчитал для верности. Его губы тронула легкая улыбка при одном только взгляде на них: несмотря на только что отработанный концерт, младшенькие веселились, кричали и чуть ли не прыгали по салону. Если бы не его собственный строгий запрет, они бы уже вовсю тут носились - он был уверен. Лидер скосил глаза и посмотрел на сидящего рядом Сонмина, который обычно был зачинщиком всех беспорядков. Но сейчас тот сидел подозрительно тихо и даже как будто немного приуныл. Это заставляло волноваться.
«Устал, наверное» - подумал Литук. По скромным подсчетам лидера, за этот день Сонмин успел достать готовившего завтрак Хичоля, что было весьма чревато; до смерти перепугать застрявшего на час в душе Йесона (еще предстояло выяснить, чем это он там занимался – Литук мысленно занес это в список дел); устроить настоящий бунт в автобусе по дороге на репетицию перед концертом, причем неизвестно по какому поводу; поноситься по коридорам со своим приятелем Донхэ и стаффом и до полусмерти затискать Рёука и Кюхена. И выложиться на концерте по полной, само собой. Действительно, тут было от чего устать. Хоть Сонмин и был самым энергичным, жизнерадостным и непоседливым из всех участников, но когда-то же должен прийти конец этой энергии. Литук все-таки улыбнулся и в десятый раз прочитал одну и ту же строчку в документе, который держал в руке, абсолютно не понимая ее смысл.
Сонмин тоже оглядел товарищей и в который раз порадовался, что сел рядом со всегда спокойным лидером. Все остальные ему сейчас доверия не внушали – с ними рядом точно не поспишь. Он сладко зевнул и повернулся к Туки.
- Хён, можно тебя обнять?
Лидер милостиво посмотрел в его огромные невинные глаза и кивнул. Сонмин знал, чем его покорить – именно вот этой умильной рожицей, которую Литук так любил. Больше всего на свете он хотел видеть всех своих донсэнов такими.
Сонмин радостно обхватил его за талию двумя руками и, только прижавшись щекой к его боку, сразу же мило засопел. Литук подумал, как бы на него не пустили слюну во сне, аккуратно отложил бумаги и накрыл моментально отрубившееся чудо своей курткой. Потом подумал немного, убрал свесившиеся чуду на лицо пряди и посмотрел на его пухлые щечки, которые младшенький мило и старательно надувал во сне. «Совсем ребенок» - подумал он и вздохнул. Большая часть его группы была такой.
Сидящий по другую сторону от него Хичоль тихо засмеялся и немного хрипло сказал, хватаясь рукой за горло от неприятных ощущений:
- Что ты с ним так носишься?
- Ты в порядке? – Тут же обеспокоенно отреагировал Литук.
- Устал. Чем беспокоиться обо мне, лучше побеспокойся о том, что остальные мелкие будут ревновать.
Лидер повторно оглядел всех – пока никаких признаков недовольства не было. Они были слишком заняты, чтобы разглядывать, что там делает их любимый хён. Он снова улыбнулся. Что ж теперь поделать, если он всю жизнь мечтал о младшем брате, а теперь у него их вон сколько? Литук особо не выделял Сонмина, любя всех одинаково, просто тот чаще других вел себя именно так – как милый младший братик. Лидер не знал, что на самом деле, Мин так же, как он, всю жизнь мечтал, только о старшем брате.
Его внимание привлек снова ставший более интенсивным шум в салоне. Шиндон изображал известную телеведущую, довольно-таки удачно, и остальные свистели, смеялись и в шутку тянули к нему руки. Один только Йесон не принимал во всем этом участия – он сладко спал, положив голову на сидящего рядом, неестественно выпрямившегося Рёука. Тот, казалось, боялся дышать, чтобы не потревожить хёна. Вообще он тоже редко участвовал в подобных забавах, стараясь выглядеть старше и ответственнее, чем был. И сейчас он только натянуто улыбался и робко обнимал своего соседа, потому что не знал, куда девать руку.
Лидеру захотелось подойти и потрепать его по голове, чтобы Рёук, наконец, расслабился. Он задумался: а ведь он воспринимал как младших братьев всех, даже Йесона. Пожалуй, кроме Хичоля – вот уж кто явно не годился для этой роли. В любом месте в любое время онраспространял вокруг себя ауру сексуальности, страсти и дерзости. Да и по возрасту был совсем чуть-чуть младше Литука.
Сонмин что-то пробормотал во сне. От его рук исходило приятное, почти домашнее тепло и спокойствие. Литук почувствовал нечто странное – по сердцу прошла волна нежности и восторга, как в тот день, когда он первый раз взял на руки свою крошечную племянницу. Это было странно.
Он и сам почти засыпал, убаюканный гомоном и смехом донсэнов, когда его нечаянно толкнул локтем Хичоль. Это было неожиданно, и лидер вздрогнул, но вовсе не из-за этой неожиданности. Прикосновение дарило ощущение опасности, оно было подозрительно похоже на электрический разряд, и совсем не похоже на безмятежное спокойствие объятий Сонмина...
Но Литук будет заботиться обо всех и каждом, по крайней мере, пока лидер здесь он. На этой героической мысли он все-таки задремал.
***
Хичоль практически не общался с Сонмином до одного случая. Он вообще мало общался с младшими (разве только с сокамерником Донхэ, которого очень любил, но старался этого не показывать), предпочитая им старших – Литука, Хангёна и Йесона. Впрочем, это уже отдельная история, особенно про Хангёна.
В тот день ничего не подозревающий Сонмин просто зашел поболтать к своему другу Донхэ, но его планы провалились – им обоим вот уже минут десять пришлось выслушивать страшную по масштабам истерику Хичоля. Они сидели на кровати Донхэ, боясь пошевелиться и практически втянув головы в плечи от страха. Причем непонятно, чего оба боялись больше – хёна или за хёна.
Тот прокричал в телефон напоследок:
- Ты думаешь, мне хреново?! Да я прекрасно обойдусь без тебя! Вот и живи в своей отдельной идеальной квартире, идеальный китайский придурок!!!
И швырнул несчастный телефон в стену, чтобы «придурок» уж точно не дозвонился больше. Тот жалобно звякнул и затих.
Хичоль упал на кровать лицом вниз, его плечи дрожали то ли от нервов, то ли от рыданий. Донсэны, все так же замерев, тихо сидели рядом и умирали от растерянности и теперь уже жалости. Наконец, Донхэ еле слышно выдохнул:
- Хён...
Он справедливо решил, что лучше уж стать следующим объектом ярости, чем совсем ничего не сделать. В тишине слово прозвучало неожиданно громко.
Хичоль вскинул руку в жесте, полном отчаяния, и сказал в подушку:
- Иди сюда, Рыбка.
Уже через секунду чьи-то руки тронули его за плечи. Хичоль удивленно поднял заплаканное лицо – Донхэ никогда не был таким решительным и быстрым – и увидел Сонмина, о котором уже успел благополучно забыть. Мин смотрел ему прямо в глаза с неприкрытой жалостью и болью, а потом неожиданно быстро и с силой обнял, прижимая к себе. Хичоль остановившимся взглядом уставился на Донхэ. Сонмин, наконец, осознал что натворил, так же быстро отстранился и сказал:
- Не переживай так, хён! Пожалуйста...
Было заметно, что он сам сейчас разревется, даже несмотря на то, что не знал, в чем дело. Хичоль же не знал, чему удивляться – его наглости или столь сильному сочувствию. Донхэ не дал ему решить, в конце концов, присев рядом. Хичоль показал Сонмину на место рядом с Рыбкой, уже принимаясь плакать на плече последней.
В ту ночь Сонмин так и не вернулся в свою комнату. Они сдвинули кровати и полночи болтали ни о чем, вспоминая все смешные случаи со своих выступлений. Рассказывали в основном Донхэ и Сонмин, а Хичоль только сдавленно смеялся, цепляясь всеми конечностями за Донхэ, которого положили посередине. Даже строгий обычно лидер, заглянувший на ночь с проверкой, не сделал им замечание за такие вольности. Он прекрасно знал ситуацию, лучше, чем кто-либо, и подумал, что сейчас для Хичоля милые, старающиеся изо всех сил помочь, донсэны – лучшее лекарство.
***
Наутро их ожидало интервью. Собравшийся буквально в пять минут Литук полчаса сидел в автобусе и ждал остальных, которые потихоньку прибывали. Наконец, он услышал звук закрывшейся двери и оглядел салон. Все уже расселись, с утра возбужденно переговариваясь и хихикая, как всегда. Один только Рёук стоял рядом с его сиденьем и растерянно смотрел на Йесона, который непринужденно болтал с сидящим рядом Ынхеком. Кажется, Вуки немного опоздал.
Литук удивленно посмотрел на пустое место рядом с собой и тут же понял причину этого неординарного явления. Никто не хотел связываться с лидером, который выглядел хмурым за завтраком, это было более чем опасно. А он всего-то задумался немного! Литук пожал плечами и резко дернул Рёука за руку. Тот охнул от неожиданности и свалился на сиденье рядом.
Лидер рассмеялся, на что Вуки только неловко улыбнулся и пробормотал:
- Спасибо.
Литук чуть наклонился к нему и зашептал:
- Не волнуйся, ничего с твоим Йесоном не случится, я обещаю.
Рёук тут же покраснел и так же тихо ответил:
- Я просто... хотел с ним поговорить... Я уже давно пытаюсь, но не могу найти подходящий момент.
Литук хитро подмигнул, что заставило донсэна покраснеть еще сильнее. Он поспешил оправдаться:
- Это насчет меня! У меня есть одна проблема... Я думал, что он сможет мне помочь...
- И ты не можешь найти время на разговор, даже несмотря на то, что вы живете в одной комнате?
- Да... Не получается как-то... – Рёук смущенно опустил взгляд.
Литук вздохнул. В отличие от Сонмина и остальных, Рёук был слишком уж скромным. Он одобрительно похлопал младшего по плечу:
- Ничего, я уверен, что скоро тебе это удастся. В крайнем случае, ты всегда можешь обратиться ко мне, не забывай об этом.
- Хорошо! – Тот улыбнулся уже увереннее.
Минут через десять, когда Литук уже начинал засыпать, Рёук неожиданно повернулся и сказал:
- Хён, я знаю, почему тебя так любят все!
Литук не хотел спрашивать, но решил все же подыграть:
- Почему?
- Потому что ты лучший на свете хён! – Рёук весь светился, как будто Америку открыл. Но, скорее всего, это было от радости и оттого, что он делает комплимент.
- А обнять хёна? – Спросил Литук, шутливо расставив руки.
Не успел он это сделать, как Вуки, все так же сияя, уже кинулся претворять пожелание лидера в жизнь.

Вторая глава.

II
Обычно по утрам Литук вставал рано, часто раньше всех, и тогда это время было только его. Иногда оно было просто необходимо, чтобы не сойти с ума.
Этим утром он тоже думал, что все еще спят, потому что в квартире было тихо, когда он проснулся. Посмотрев напоследок на мирно сопящего на соседней кровати Ынхёка и едва открыв дверь своей комнаты, он понял что ошибся. Кто-то был на кухне – оттуда доносился приятный запах кофе. Лидер с наслаждением втянул в себя воздух и пошел на разведку.
В кухне обнаружился Хичоль. Он вставал, когда ему вздумается, и готовил завтрак, когда у него было хорошее настроение. Сейчас он нарезал бутерброды на всю семью.
- Доброе утро.
- Доброе, - Хичоль поднял голову и улыбнулся.
Литук про себя пооблизывался на огромное блюдо с уже готовыми бутербродами, проглотив слюну, и положил принесенную с собой книгу на стол, собираясь почитать. Сразу же увлекшись чтением, он даже не заметил подошедшего Хичоля, и вздрогнул от негромкого стука. Хичоль поставил перед лидером чашку кофе и спросил:
- Почему ты никогда не попросишь, даже если хочется?
Он поставил рядом тарелку с несколькими бутербродиками. Литук пожал плечами и сказал, когда Хичоль уже отошел на безопасное расстояние, возвращаясь к готовке:
- Спасибо, Принцесса.
Хичоль хотел запустить в него помидоркой, но лидера спасло то, что она была последней – Хичоль передумал и стал старательно ее нарезать. Литук откусил кусочек бутерброда с сыром и пробубнил что-то одобрительное себе под нос, снова погружаясь в чтение. Несколько минут прошло в тишине, нарушаемой лишь возней Хичоля и шелестом переворачиваемых страниц. Потом Литук решительно повернулся и сказал:
- У меня есть к тебе просьба.
Хичоль растерялся от неожиданности:
- Ко мне?
Лидер кивнул.
- Я хочу попросить тебя присматривать за Рёуком. Обычно это делаю я или Йесон, но это на случай, если нас не будет рядом. Ты сможешь?
- Но... почему?
- Ты же знаешь Рёука. Он практически не общается с остальными. И у него такой характер... если кто-то сделает ему что-то неприятное, он ничего не сможет сказать. Я, конечно, не думаю, что кто-нибудь из наших может его всерьез обидеть, но из-за какой-нибудь глупой шутки или замечания он вполне может замкнуться в себе еще больше. Помнишь, каким он был в самом начале? Практически не отходил от Йесона, - Литук вздохнул, - тогда я смог его доверить только Йесону, потому что тот мухи не обидит, не то, что Вуки. С появлением Кюхена ситуация немного изменилась – я рад, что они подружились. Но сейчас я волнуюсь больше, чем когда-либо.
- Что-то случилось? – Хичоль нахмурился.
- Пока нет, или он просто не хочет говорить. Я чувствую, что в последние несколько дней что-то изменилось, но не знаю что именно. Вчера он говорил, что у него проблемы, и не сказал какие. Он хочет сказать Йесону, но не говорит. Кюхен тоже ничего не знает. Ты присмотришь за ним в случае чего?
- Ладно, я постараюсь.
- И еще кое-что, - Литук немного смутился, - я, конечно, не обязан тебе говорить, но я собираюсь сегодня поговорить с менеджером насчет Хангёна и остальных.
Хичоль немного разозлился:
- И зачем ты говоришь это мне? Я ничего не хочу об этом знать!
- Хичоль, - твердо сказал лидер, - не подавай плохой пример младшим, пожалуйста.
Из-за этого заявления Хичоль разозлился по-настоящему:
- То есть ты винишь во всем меня?! Может быть, тоже считаешь, что я волк в овечьем стаде?! – Он бросил на стол нож.
- Я совсем не то имел в виду, - Литук устало потер лоб, - и раз уж мы заговорили об этом, я так не считаю. Просто я не допущу разделения нашей семьи. Надо сделать все возможное, пока не поздно.
- Ну что ж, в таком случае, мне не в чем тебя винить. Зачем тебе мое одобрение?
- Я просто хотел предупредить. Ты ведь уже взрослый, справишься?
- Без проблем, - Хичоль криво улыбнулся и вернулся к своему занятию.
- Спасибо, - еле слышно прошептал лидер.
Они провели в тишине еще несколько минут, но на этот раз не было прежнего уюта, в воздухе повисла неловкость и негативные эмоции обоих. Хичоль сосредоточенно, с каким-то почти садистским выражением лица, резал хлеб, а Литук читал один и тот же абзац по десять раз.
Внезапно в кухню зашел заспанный Сонмин. Он подошел к лидеру и обнял его, любопытно заглядывая в книгу. Потом слегка коснулся щеки губами:
- Доброе утро, хён.
- Доброе утро, Мини, - Литук слегка улыбнулся.
Сонмин сразу побежал к Хичолю и, на удивление лидера, тоже чмокнул его в щеку:
- Доброе утро, хён.
Окончательно Литук попрощался со своей челюстью, когда понял, что Сонмину за это ничего не будет – Хичоль только улыбнулся и потрепал его по голове:
- Доброе утро.
Мини, не теряя времени, решил воспользоваться расположением хёна и попытался утянуть бутерброд с блюда, за что и получил шлепок по руке. Бутерброд упал обратно, а Сонмин надул губы.
- Хён, что ты такой злой с утра?!
Литук замер в ожидании катастрофы. Сонмин понял, что натворил и тоже замер:
- Простите, хён.
Но Хичоль только улыбнулся и сказал:
- Да ладно!
А ведь Литук думал, что сильнее удивиться сегодня уже не сможет. Они с Сонмином на пару пытались осознать услышанное. Если со стороны могло показаться, что слова Хичоля обо всем этом инциденте с едой, то они-то знали, что это значит на самом деле. Отныне Сонмин может называть Хичоля на «ты». Всегда. Литук подумал, что конец света уже близко, по всей видимости.
Их повар тем временем разорялся:
- Не таскай сухомятку. Сядь за стол и позавтракай, как люди.
Сонмин, все еще пораженно переглядываясь с лидером, присел напротив него, и Хичоль тут же поставил перед ним кофе и тарелку с бутербродами.
***
В этот день им не предстояло ничего, кроме репетиции. В перерыве на обед Сонмин отправился искать Туки-хёна, который так и не появился в столовой. Он приоткрыл дверь их танцевального зала и сразу увидел того, кого искал. Сонмин прислушался. Вещал их менеджер:
- ...и после этого происшествия с Хичолем мне сложно принять однозначное решение, ты же понимаешь. Джонсу, ты, как лидер, должен решить эту проблему как можно скорее.
Литук возразил:
- Я думаю, эту проблему не решить, пока они находятся в другом месте. Я не могу позволить нашей группе развалиться, поэтому вы должны вернуть их как можно скорее, хён.
- Но ты уверен, что так будет лучше?
- Да. Они взрослые люди, и не могут позволить своим эмоциям разрушить все. Я сегодня говорил с Хичолем - ему все равно. Он спокойно отнесся к моему решению. А с Хангёном все еще проще, он никогда не пойдет против меня. Вы должны пообещать вернуть их.
Менеджер вздохнул.
- Хорошо, как только мы решим проблему с жильем, вы будете жить все вместе.
- Спасибо, - судя по голосу, Литук очень обрадовался.
Сонмин быстро спрятался за стоящим поблизости автоматом с напитками, и когда менеджер вышел, тихонько проскользнул в зал. Литук сидел прямо на полу, опираясь о стену.
- Хён, почему ты не идешь есть? – Сонмин сел рядом.
- Не хочу, - Литук приоткрыл один глаз и хитро посмотрел на него.
Сонмин смущенно сказал:
- Я хотел поговорить. Это очень важно.
- Я слушаю, - Литук сразу приготовился... ко всему.
- Вообще-то, я хочу спросить кое-что... Почему ты не признаешься ему?
На секунду на лице лидера мелькнул страх, но он резко пропал.
- Кому?
- Ты понял, о ком я.
- Нет, не понял. И с чего ты вообще взял?
- Не отпирайся, я все знаю! – Торопился Сонмин. – Я и раньше замечал, еще в самом начале, но потом ты так все тщательно скрывал, и я подумал, что мне показалось. Но недавно мне сказал Ынхёк.
- Ынхёк?
- Ты говорил во сне. Он просил никому не говорить, но сказал мне, потому что я твой друг.
Литук понял, что отпираться бесполезно.
- Ты ничего не понимаешь, Сонмин. Ты еще ребенок, и я говорю это не потому, что ты младше. Так и есть. Я никогда не смогу встречаться с кем-то из моей же группы...
Сонмин перебил:
- Только не надо мне втирать про то, что ты лидер и ответственен за остальных...
- Но так и есть! Я не могу делать то, что вздумается! Я прекрасно знал, на что иду.
- Но хён, а как же он?
- Я думаю, он справится сам, без моей помощи, - тихо ответил Литук, проглотив комок, подступивший к горлу. – Конечно, это не значит, что мне приятно все это наблюдать.
- Ох... – Сонмин закрыл лицо руками, - я вообще не представляю! Как ты смотрел на это все! Это же невыносимо! А что, если его снова уведут у тебя из-под носа?!
- Я смирился с этим.
- Но это больно. Хён, - Сонмин опустил руки и посмотрел на лидера, в глазах донсэна стояли слезы, - он не такой сильный, как ты думаешь! Если бы ты знал, как ему больно! И я уверен, что ты бы смог его согреть, потому что любишь...
- Но я не могу. Сонмин, пожалуйста, будь с ним рядом. Хорошо? Просто будь рядом.
- Хорошо, - Сонмин обнял хёна и прижался к нему, словно тоже стараясь согреться.

Третья глава. Первая часть.

III
1.
После репетиции Литук был так вымотан, что собирался доползти до дома и сразу завалиться спать. Но его отвлекало то одно дело, то другое, как обычно, и в итоге он понял, что поспать все равно не удастся. Это было не страшно, так как назавтра был выходной - можно спать хоть целый день. Хотя... кого он обманывает, ведь на этот выходной уже запланировано столько дел...
Не успел он прилечь с плеером на своей кровати, как в дверь тихо постучали. Из-за музыки он сначала решил, что показалось, но все же вытащил один наушник и уставился на дверь. Она чуть приоткрылась, и заглянул Рёук:
- Хён, ты не спишь? Можно войти?
- Конечно! Проходи, не обращай внимания на беспорядок, - лидер сел на кровати и выразительно посмотрел на захламленную половину комнаты, где обитал Ынхёк. Вуки засмеялся:
- Я не представляю, как ты с ним живешь.
- Мне пришлось, как лидеру. Никто не захотел бы.
Рёук снова смущенно засмеялся и сел на край кровати. Лидер нахмурился: ну почему с ним всегда так? Такое ощущение, что Рёук всегда чувствует себя не в своей тарелке, неуютно, неуверенно. Как будто пришел в гости к новым знакомым - впервые. К друзьям заявляешься без спроса и делаешь что хочешь, а не боишься вздохнуть лишний раз. Донсэн отвлек его от раздумий:
- У меня в комнате спит Йесон, и я решил не мешать ему. А все остальные собрались в гостиной – к нам пришел Кибом. Он говорит, что соскучился и хочет сегодня остаться. Мне кажется, он сильно скучает по Донхэ и Ынхёку, помнишь, сколько они времени проводили вместе?
- Послушай, Рёук. Тебе не нужно оправдание или причина, чтобы прийти сюда.
- Но Йесон...
- Я не хочу больше слышать подобное, - Литук подошел к двери и выглянул.
- Хорошо, хён, - Вуки улыбнулся.
За дверью было очень шумно – в гостиной веселились практически все младшие. Понятно, почему Рёук сбежал. Лидер прикрыл дверь и вернулся на место.
- Что будешь делать завтра? Даже не верится, что у нас выходной.
- Не знаю... я еще не решил, - Рёук старательно теребил край своей футболки, - а ты?
- У меня много дел, придется целый день бегать туда-сюда, - Литук вздохнул.
- Ну да.
Они немного помолчали, потом лидер осторожно спросил:
- Ты уже поговорил с Йесоном?
- А... нет. Может быть, сегодня удастся, но я не знаю, стоит ли вообще ему говорить. Хён... а когда мы снова будем жить все вместе?
- Я только сегодня говорил с менеджером. Они не могут найти подходящую квартиру. И мы снова вернулись к тому, с чего начали: сначала говорили, что это временно, но что-то чересчур уж все затянулось. Я начинаю волноваться.
- А ты думаешь, так будет лучше? Мне кажется, для Хичоля это будет тяжело...
Литук улыбнулся:
- Если он не справится с этим, нам придет конец. Но не беспокойся, Рёук, я в нем уверен. Ну, хватит об этом. Чем займемся? Есть идеи?
- Н-нет, - неуверенно сказал Рёук.
- Может, посмотрим фильм? Ынхёк тут недавно притащил какой-то... не помню, как называется, - Литук встал и известным только ему способом отыскал диск в огромной куче вещей на кровати соседа.
- Давай! – Рёук, казалось, был рад, хотя даже не знал, что именно они будут смотреть.
Вернувшийся через час Ынхёк обнаружил этих двоих мирно спящими перед включенным ноутбуком. Видимо, фильм был чрезвычайно интересным.
***
В это же время в комнате Хичоля и Донхэ царила совсем другая атмосфера. Донхэ не было, он вместе со всеми веселился в гостиной, а Хичоль задумчиво стоял возле открытого окна и курил, рассматривая дом напротив. Не то, чтобы там было что-то интересное, просто из их окна видно было только этот дом. В полутьме комнаты сигарета освещала его лицо, и Хичоль думал, что может стоять так бесконечно.
Внезапно дверь распахнулась и влетел раскрасневшийся Сонмин. Естественно, без стука.
- Хён! Там Кибом пришел! Хён?! – Он остановился и посмотрел на сигарету огромными глазами. – Что ты делаешь? А вдруг лидер увидит?
Хичоль фыркнул. О таких мелочах он и думать забыл.
Сигарета дотлела, и он выбросил ее на улицу. Это словно послужило сигналом – Сонмин быстро подошел и закрыл окно, не спуская глаз с хёна.
- Знаешь, иногда мне кажется, что я использованная, выброшенная на помойку вещь, - Хичоль поковырял пальцем стекло, - я даже не мог представить, что все будет так...
Слова не хотели слетать с языка, и он замолчал. Сонмин не знал, что делать, он неуклюже обнял Хичоля и слегка похлопал его по спине, как ребенка, пытаясь успокоить. Того снова прорвало:
- А ведь это был, скорее всего, мой единственный шанс...
- Это неправда! – Воскликнул Сонмин - Неправда, - повторил он уже шепотом.
- ...теперь я никому не нужен... – продолжал Хичоль, не слушая его.
Сонмин немного отстранился и посмотрел ему в глаза.
- Хён, прекрати. Ты же прекрасно знаешь, что нужен нам. Мне... – Мин запнулся. – Если бы я знал, чем тебе помочь, то уже давно сделал бы это!
- Я знаю, - тихо ответил Хичоль.
Он выглядел потерянным, полностью опустошенным, словно потерял что-то важное в жизни, возможно, самое важное. Мин впервые видел такого Хичоля.
Если бы позже у Сонмина спросили, зачем он это сделал, он не смог бы ответить. Решение нашлось чисто интуитивно: он потянулся и коснулся губ хёна своими. Хичоль замер и стал отвечать от неожиданности. Сонмин целовал его очень нежно. Это был совсем не такой поцелуй, который дарят друг другу влюбленные, но и не совсем то, что могут себе позволить друзья; это был грустный поцелуй, со вкусом слез и отчаяния с одной стороны и безграничной наивной надежды - с другой. Сонмин одновременно спрашивал и отвечал, звал и запрещал идти за собой; он помогал справиться. Постепенно напряжение отпускало Хичоля, он почувствовал, что его мозг просто отключился и теперь он может отдохнуть. Он ощущал только тепло рук, которые держали его. Сонмин нашел средство, чтобы заставить его забыть обо всем.
Через несколько минут Хичоль чуть отстранился и прижал донсэна к себе, согревая и щекоча его шею дыханием и перебирая его волосы. Он не благодарил и ничего не спрашивал, потому что знал, что Сонмин все и так понял: что Хичоль удивлен и благодарен, и что ему стало легче.
Сквозь свои мысли Хичоль услышал тихий шум и огляделся – по окну стучали крупные капли дождя, а он даже не заметил, как начался ливень.
Он не знал точно, сколько времени прошло, день закончился, когда пришел Донхэ, и пора было спать.
Но даже во сне Хичоль крепко сжимал донсэна, словно ребенок игрушку. В этот день он не представлял, что когда-либо может лишиться этого нежного, ласкающего и лечащего душу тепла, из-за которого вновь хотелось жить.

Третья глава. Вторая часть.

2.
Утром следующего дня Кюхен проснулся очень рано для себя, даже сам удивился. Повалявшись немного в кровати, наслушавшись идеальной тишины, он открыл глаза и обнаружил, что Сонмина снова нет в комнате. Вздохнув, Кю заставил себя встать с кровати, заправить ее и отыскать свое полотенце. Он собирался хотя бы полчасика понежиться в ванне, пока в нее не станут ломиться с криками и угрозами: «Открой! Иначе выключим свет!». Как всегда.
На цыпочках Кюхен прокрался в коридор и прислушался – тишина, даже на кухне никого нет. С довольной улыбкой он прошествовал к ванной с полотенцем на плече и приоткрыл дверь. Зрелище, которое он застал, заставило его застыть на месте с открытым ртом, в полнейшем шоке.
Все-таки в это прекрасное раннее утро кое-кто уже не спал. Даже не потрудившись запереть дверь, Канин прижимал к стене Рёука. И это было вовсе не похоже на его обычные шутки. У Канина был такой серьезный вид, будто он изнасиловать Вуки хочет, не меньше. Кюхен попытался осмыслить происходящее. Канин. Прижимал. К стене. Его лучшего друга. Мыслить удавалось с трудом.
Когда Кюхен открыл дверь, оба парня автоматически повернулись на звук. На лице Рёука был написан ужас. Воспользовавшись замешательством, он быстро выскользнул, схватил Кю за руку и побежал прочь.
Все еще пребывая в прострации, Кюхен болтался, как тряпка, зацепляясь ногами на все попадающиеся по пути предметы, потеряв полотенце, лишь краем сознания отметив, что Вуки тащит его в свою комнату.
У Рёука бешено стучалось сердце от пережитого, ему казалось, что еще чуть-чуть, и оно покинет его тело. Когда он стоял там, в ванной, в голове была только одна мысль – бежать, спасаться скорее. Он машинально схватил Кюхена, пытаясь спасти и его.
Ворвавшись в комнату, он отпустил друга и тут же залез в шкаф. Кюхен огляделся – как ни странно, Йесона в комнате не было, в такую-то рань. Кю залез в шкаф следом за Вуки и прикрыл дверцу. Рёук сидел, обняв рукам колени, и Кюхен сделал так же. В шкафу было тесно, темно, и при любом движении висящая над ними одежда гладила по голове. Кюхен был сильно встревожен, но решил начать издалека. Он тихо спросил:
- А где Йесон?
- Он ушел недавно, сказал, что в магазин, - так же тихо ответил Рёук.
- А... – Кюхен немного помолчал. – Что это было?
- Кю... ты никому не скажешь?
Кюхен помотал головой.
- Обещаешь?
- Да.
- Хорошо. – Рёук вздохнул и почувствовал, что краснеет. – Канин... он хотел меня поцеловать. Он объяснил это тем, что думает, будто я ему нравлюсь, и он хочет убедиться в этом. Мы говорили где-то два дня назад, и я не отвечал согласен или нет. Видимо, теперь он не хочет ждать... Но я испугался... я не хочу...
Кюхен был удивлен до глубины души.
- Вуки, ты такой маленький... и милый! Я не представляю, как можно тебя к чему-то принуждать!
Рёук нервно усмехнулся.
- Давай скажем хёнам! – Кюхен только собирался вылезти из укрытия, как Рёук остановил его, схватив за локоть. В его глазах была паника.
- Нет! Только не это!
- Ну, тогда хотя бы лидеру!
- Не надо, - прошептал Вуки. Увидев, что Кюхен больше не предпринимает попыток бегства, он отпустил его локоть. – У него и без нас полно дел. И к тому же... мне будет стыдно.
- Стыдно?! – Кюхен оторопел. – Причем здесь ты?! Это Канину должно быть стыдно!
- Не надо, - снова прошептал Вуки.
Он выглядел потерянным. Кюхен успокоился немного и спросил:
- Что ты собираешься делать?
Рёук повернулся к нему и ответил вопросом:
- Можно тебя кое о чем попросить?
- Конечно... о чем?
- Сходишь со мной к Канину? Я хочу сказать ему, что завтра, так и быть, поцелую его. А один идти я боюсь.
Кюхен смотрел на него, как на инопланетянина:
- Вуки, ты с ума сошел? Зачем?
- Просто... мне его жалко.
Кю почувствовал, как волосы на его голове начали медленно седеть. А Рёук продолжал:
- Я хочу, чтобы он понял, как сильно заблуждается и отстал от меня.
- А если это не так?
- Так, я уверен.
- Ладно, я схожу с тобой, - Кюхен испугался, что если он не согласится, Рёук пойдет один. Неизвестно, чем это могло бы закончиться.
Они посидели в тишине немного. Рёук только собирался что-то сказать, как вдруг услышал звук открывшейся двери – пришел Йесон. Только тогда они заметили шум в квартире - пока они тут сидели, проснулись остальные. «Накрылась моя ванна» - с тоской подумал Кюхен.
Йесон оглядел комнату и к своему огромному удивлению не увидел следов Рёука. А ведь он точно должен быть здесь, где ему еще быть? Тут он услышал подозрительное шевеление в шкафу и улыбнулся: местоположение донсэна было раскрыто. Вуки всегда прятался там, когда боялся чего-то, волновался или стыдился. Йесон подошел к шкафу, аккуратно приоткрыл дверцу и увидел... Кюхена. Рёук обнаружился рядом. Оба донсэна смущенно улыбнулись и одновременно сказали:
- Доброе утро, хён.
- Доброе утро! – Похоже, у Йесона было хорошее настроение. – А чего вы тут сидите? Там лидер собрал всех мелких, чтобы узнать, кто пойдет с ним сегодня в магазин!
- А почему нас не позвали? – Обиженно сказал Кюхен. Рёук надулся.
- Вот я и зову. Идите скорее!
Друзья выскочили из шкафа и так резво устремились к двери, что Йесон еле-еле успел поймать Рёука за руку. Тот недоуменно оглянулся.
- Вуки, просись сильнее, я сегодня тоже пойду с ним. Повеселимся! – Йесон подмигнул.
- Хорошо, хён! – Рёук побежал за Кюхеном, которого уже и след простыл.
В гостиной на диванчике уже сидели: Ынхёк, Сонмин, Шиндон и Донхэ. Напротив них на кресле сидел заспанный Литук. Когда Рёук и Кюхен примостились вдвоем на другом кресле, он строго посмотрел на собравшихся.
- Ну что, все здесь? Тогда вперед, я выслушаю ваши причины для выхода в торговый центр сегодня. По очереди.
Кому-то требовалось купить что-то, кому-то просто погулять. Когда очередь дошла до Кюхена, он сказал:
- Хён, возьми Рёука. Ему это действительно необходимо.
Литук внимательно посмотрел на Вуки, и тот кивнул. Лидер умилился:
- Мои донсэны взрослеют! До этого никто еще не просил за другого! Хорошо, Рёук, собирайся. У меня сейчас дела, до обеда, а потом я за тобой заеду. Остальные пишите список, что вам надо купить, я постараюсь все найти.
«Остальные» зашумели, что это неправильно, ведь Вуки даже не назвал свою причину, но лидер уже гордо удалился в свою комнату, одеваться.
Кюхен тихо спросил, склонившись к Рёу:
- Ты рад, хён?
Тот смущенно улыбнулся.
Шиндон все не мог успокоиться:
- Но это несправедливо, что выходить можно только хёнам! А мы что - не люди?!
- «Они достаточно взрослые, чтобы справиться в случае непредвиденной ситуации», - процитировал менеджера Донхэ. – А если на тебя нападут бешеные фанатки, что ты будешь делать?
Шиндон поежился. Но не сдался:
- А почему тогда с хёнами можно ходить по очереди?
- Так проще приглядывать за нами, - улыбнулся Ынхёк.
- Угу, чтобы не сбежали, - Сонмин засмеялся, откинувшись на спинку дивана.
- А почему Хичоль-хён может выходить, но с ним никому нельзя? – Никак не унимался Шиндон.
- Ты что, пропустил эту интереснейшую восьмичасовую лекцию менеджера? – Удивился Донхэ. – С Хичолем нельзя, просто потому что... нельзя.
- Вот всегда так – ничего не объясняют! – Шиндон надулся.
Из коридора послышался звонок домофона и тут же голос Хичоля:
- Хён, менеджер и охрана внизу!
- Иду! - Туки, уже полностью собранный, пронесся мимо удивленных до кончиков волос донсэнов, и скрылся.
- Вот это да... – Протянул Ынхёк.
Шиндон оживился:
- А давайте возьмем интервью у сегодняшнего счастливчика Рёука! – И продолжил тоном телеведущего. – Что вы чувствуете, Рёук-ши?
Всем понравилась эта задумка, каждый возгорел желанием взять у него интервью.
Вуки отмахнулся от них и пошел собираться.

Четвертая глава

IV
Хичоль переодевался для выхода в город. Он выбрал черные узкие джинсы и обычную белую футболку, потом отыскал самые огромные солнечные очки в своей коллекции. Одевшись, он рассмотрел себя в зеркале и принялся собирать сумку. Он тоже хотел пойти с остальными, и если они не знали об этом – это их проблемы, хотя он никому и не говорил. В любом случае главное, что лидер не будет возражать. Он просто промолчит или кивнет, когда увидит его, потому что нет такого правила, по которому Хичолю нельзя выходить.
Его всегда бесила эта правильность лидера, иногда так хотелось настучать ему по голове, чтобы выбить эту дурь. Чтобы их идеальный лидер хоть раз в жизни пошел против правил. Хичоль знал, что это так же невозможно, как погулять по Солнцу, и это раздражало его еще больше.
На самом деле, он злился скорее на себя, чем на Литука. Злился на то, что когда-то, еще в самом начале, лидер ему нравился. Естественно, Хичоль не вздыхал и не краснел в его присутствии, но влюбленность была. Сейчас он не мог понять, как ему мог нравиться такой скучный тип. И совсем было бы невероятным, если Хичоль признался бы себе, что лидер нравится ему до сих пор. Конечно, совсем не так, как тогда, но... по крайней мере, симпатия Хичоля к Литуку была ничуть не меньше, чем у любого из донсэнов. Единственное, что он не пищал, не лез обниматься и не подлизывался на каждом шагу. Он хотел внимания лидера, хотел его одобрения.
Но сейчас у него были проблемы поважнее. Что делать с Сонмином? Губы Хичоля еще помнили их утренние поцелуи. Все утро, пока Донхэ спал, Сонмин тормошил, тискал и целовал хёна. Любого другого за подобное Хичоль бы убил, или скинул с кровати, как минимум. Но прогнать Мина рука не поднималась, да ему и не хотелось этого делать. Как сохранить то, что есть? Как не переступить черту? Хичоль не мог найти ответы на эти вопросы. Он знал только одно: он не любит Сонмина и Сонмин не любит его. То есть он, конечно, любил донсэна, но... только не в этом смысле. Как и тот. И отказаться от его помощи он тоже пока не мог. Сонмин был счастлив, когда нашел то, что помогало хёну чувствовать себя живым. Хичоль и сам прекрасно понимал, что он из тех людей, которым нужно, чтобы их любили. Это необходимо, как воздух, а может и больше.
Не успел Хичоль собраться, как его телефон ожил. Звонил Литук.
- Да?
- Хичоль, ты не мог бы сказать Вуки, чтобы он выходил? – Послышался спокойный голос лидера. Это ужасно злило.
- Я что, твоя секретарша?! – Закричал Хичоль.
- Нет, просто я не могу ему дозвониться. Поищи его, пожалуйста, - голос лидера был так же безэмоционален.
Хичоль бросил трубку. Ему почти стало стыдно. Точно стало бы, не будь он Хичолем. А так... ну был у него сегодня плохой день, значит виноваты были все, и лидер в первую очередь.
В комнату зашел Донхэ и улыбнулся, увидев одетого соседа.
- Хён, ты тоже идешь гулять? – Он сел на кровать.
- Да, - Хичоль улыбнулся в ответ. Все-таки это был Донхэ, от одной его улыбки плохое настроение пропадало. Жаль только, что на Хичоля это действовало недолго – до тех пор, пока Рыбка был в его поле зрения.
- Везет! Принесешь мне чего-нибудь вкусненького? – Донхэ сделал умильную рожицу.
- Ну что ты как маленький? – Хичоль засмеялся.
- Но меня уже тошнит от полезной и питательной еды! Пожалуйста, хён!
- А ты будешь себя хорошо вести? – Хичоль сделал вид, что задумался.
Донхэ активно помотал головой.
- Кто у вас там остается за старшего?
- Канин.
- Вот приеду и спрошу у Канина...
- Но хён, я и так буду себя хорошо вести! Правда-правда! – Снова умильное лицо.
- Ну хорошо, куплю тебе самую вредную вкуснятину, которую найду! – Донхэ просиял. – Кстати, ты не видел Рёука?
Рыбка не видел, и Хичоль отправился на поиски. Вуки не было ни в кухне, ни в гостиной, ни в его комнате, ни даже в ванной. Разозлившись, Хичоль стал открывать двери всех комнат. Неожиданно Рёук нашелся в комнате Канина и Шиндона. Сам Канин сидел на кровати, а возле двери стояли растерянные Рёук и Кюхен. Они все повернулись и удивленно произнесли:
- Хён?
«Как будто призрак увидели» - Хичоль не стал разбираться, что происходит, он просто постарался успокоиться.
- Рёук, лидер уже приехал. Выходим!
- Хён, и вы тоже пойдете? – Рёук обрадовался, хотя для Хичоля было непонятно, чему.
- Да, как видишь. Бегом, я жду у двери!
Хичоль пошел к себе за сумкой. Пока он искал Рёука, количество донсэнов на квадратный метр его комнаты увеличилось – к ним зашел Сонмин. Хичоль постарался не обращать на них внимания, забрал сумку и уже хотел уйти, но Мин догнал его у двери и обнял.
- Уже уходишь, хён?
- Да, - Хичоль повернулся.
- Тогда счастливо погулять! – Сонмин смачно чмокнул его в губы, отчего у Донхэ отпала челюсть.
- Спасибо, - пробормотал хён и скрылся.
Не будь он Хичолем, в этот момент он бы точно засмущался.
***
До места они добрались без приключений. Это был большой торговый центр, со множеством магазинчиков, кафешек и кинотеатром внутри. Облазив десятка два из этих магазинов, лидер понял, что пора передохнуть, тем более что он купил уже практически все из списка, который составили донсэны.
Они разделились – Йесон и Хичоль остались мерить какие-то шмотки, а Литук и порядком уставший Рёук отправились в кафе напротив. Они сели так, чтобы им было прекрасно видно этих тряпочников.
- Что будем заказывать? – Спросил Литук.
- Может, пока кофе? – Вуки хотел подождать, пока все соберутся.
Лидер пошел заказывать, а Рёук мучился сомнениями – стоит ему делиться с хёном своими переживаниями или нет? Возможность того, что Литук не поймет его, была ничтожно мала, но все Вуки боялся. Что если хён рассердится? Или расстроится? Это было бы ужасно. Когда Литук вернулся, Рёук был все еще погружен в свои внутренние сомнения и не принял решение, говорить или нет. Поэтому пришлось решать на ходу. Вуки нервно помешал в чашке несуществующий сахар и сказал:
- Послушай, хён... можно у тебя кое-что спросить?
- Конечно, - мягко ответил лидер. Он чувствовал, что Вуки готов рассказать ему то, что мучает его уже несколько дней. Сейчас не стоило пугать донсэна, иначе от него потом вообще ничего не дождешься.
- Это... эээ... как ты думаешь, если парень поцелует другого парня... это очень плохо? – Конец фразы Рёук произнес практически беззвучно.
Лидер был разочарован.
- То есть ты имеешь в виду, что тебе не нравится фансервис? – Нахмурился он.
- Нет! То есть, не то чтобы он мне нравился... но я имел в виду другое. Если хочется по-настоящему... поцеловать, не на камеру... это же плохо?
Литук посмотрел на магазинчик напротив. Сквозь витрину он увидел копошащегося Йесона, и уставился на него. В голове мелькнула мысль: «Неужели?» и лидер улыбнулся. Малыш Вуки влюбился? Литук давно подозревал это, но теперь был почти уверен. Он сделал серьезный вид, быстро стерев идиотскую ухмылочку с лица, пока донсэн ее не увидел.
- Ну, это очень сложный вопрос. Все зависит от обстоятельств, Вуки.
Рёук приуныл – он не мог рассказать лидеру все подробности, все-таки несмотря ни на что, ему было жалко Канина. Литук продолжил с хитрым видом:
- Но в одном я точно уверен. Если твоя любовь к другому человеку полностью искренна, если не можешь без него и минуты, постоянно беспокоишься и хочешь его увидеть, согласен отказаться от всего и отдать свою жизнь для его блага, тогда уже нет разницы, мужчина это или женщина.
Во время своей пламенной речи лидер думал о Хичоле. Ему было очень просто описать это чувство, потому что оно не отпускало его ни на секунду. Хотя внешне его лицо оставалось бесстрастным, а глаза сухими, он ощущал слезы в своей душе. Они были очень горячими и текли, постепенно заполняя его полностью. Он замолчал, понимая, что еще немного, и он не выдержит, а потом тихо сделал вывод:
- Так что если ты не чувствуешь этого, не стоит это делать, Рёук.
Донсэн не успел ничего ответить. Внезапно Литук увидел перед собой лицо того, кого «хотел видеть каждую минуту». Хичоль мило улыбнулся и принялся тут же разглядывать меню, без всякого приветствия. Йесон устроился напротив Рёука. Литук уже справился со своей минутной грустью и бодро спросил:
- Что вам заказать? Я схожу.
Хичоль удивленно приподнял брови:
- Мне вишневый коктейль, раз ты у нас сегодня играешь роль заботливого родителя, а не деспотичного лидера!
Все привычно пропустили его слова мимо ушей: Хичоль не был бы Хичолем, если бы не сказал что-нибудь подобное. Йесон попросил кофе, и лидер отправился восвояси.
Хичоль побарабанил пальцами по столу и посмотрел на Литука. Тот как раз делал заказ, мило улыбаясь официантке, или кто она там была. Хичоль поморщился, наблюдая за ее ужимками, и снова перевел взгляд на лидера. Тут огромные глаза Принцессы стали еще больше: лидер выглядел просто... просто... замечательно! Нет, он выглядел шикарно! Облокотившись на стойку, он болтал и улыбался. С его лица спала всегдашняя холодная и строгая маска лидера! Это бывало очень редко, и Хичоль чувствовал, что именно этот Литук и есть настоящий. Он выглядел как обычный парень, который пришел повеселиться в компании друзей - очень красивый, модно одетый и с крутой прической; а не как рабовладелец, который вывел парочку своих несчастных рабов на прогулку. Первым желанием Хичоля было открыть рот и пустить слюну. Он еле сдержал себя и подумал: «Чоли, успокойся! У него даже нет задницы! Тебе не нравятся такие парни». После этой мысли он, действительно, немного успокоился. Хичолю нравились милые, простые и веселые парни, которых было за что потрогать, типа Сонмина и Йесона, только постарше. Но никак не правильные скучные типы, абсолютно не имеющие мяса на костях. И все же Хичоль был недоволен – им с группой достается так мало настоящего лидера, за что такое счастье этой глупой девице? Он посмотрел на нее, прищурившись, и грозно сложил руки на груди. Настроение испортилось напрочь, хотя его и так не было.
Вернувшийся через пару минут лидер с первого взгляда заметил, что Хичоль похож на готовый вот-вот взорваться вулкан. Поэтому он спросил, повернувшись к Йесону:
- Ну как сходили?
- Хорошо, хён, - Йесон улыбнулся.
Подошла официантка с заказом. Едва попробовав свой коктейль, Хичоль тут же скривился и гневно завопил на лидера:
- Ты был так занят, болтая с этой девкой, что забыл заказ?! Это клубничный, а я что просил?!
- Странно... я уверен, что сказал «вишневый», - растерянно пробормотал Литук, - я схожу еще раз.
Он только собрался вылезти из-за стола, как Хичоль резко встал и пресек его попытки:
- Сиди! Я схожу сам, все равно от тебя никакого толку, лидер-ши, - протянув обращение издевательским тоном, Хичоль отправился на поиски справедливости.
Рёуку было так страшно, что он хотел взять кого-нибудь из хёнов за руку под столом. Йесон сказал Литуку сочувствующим тоном:
- Не обращай внимания, очевидно, у него сегодня плохое настроение.
Лидер кивнул.
Остаток их «обеда» прошел в тишине. Все чувствовали себя неуютно, даже Хичоль, который сам заварил эту кашу. В конце концов, Литук тихо, но твердо сказал:
- Хичоль, ну почему, если у тебя плохое настроение, ты портишь его всем окружающим? И я так и не понял причин твоей злости. Ты что, ревнуешь? – Он усмехнулся.
Ох, как Хичоль ненавидел этот тон! Так хотелось от души врезать лидеру по его симпатичной мордашке! А еще лучше побить тут всех, и его в первую очередь! Хичоль кое-как сдержался, в красках представляя свой уход из группы после скандала с дракой в общественном месте.
- Не смей отчитывать меня в присутствии донсэнов! – Прошипел он, схватил сумку и ушел в неизвестном направлении.

@темы: Kangin, Eunhyuk, Leeteuk, Ryeowook, Принцесса, Kyuhyun, Donghae, Heechul, Yesung, Sungmin, R, fanfiction

---

Номер

[.Mikki]

Название: Номер (речь идет о выступлении Хичоля в платье в роли Леди Гага)
Автор: Byaku
Размер: мини
Жанр: POV
Пейринг: Leeteuk/Heechul
Рейтинг: PG
От автора: ничего серьезного))
Текст в комментах..
кэтому фику есть еще предистория

@темы: Leeteuk, Heechul, fanfiction

---

promotion!

[s.korean]

На творческом дневнике  s.korean прошел мини-фикатон по Super Junior!

Let's go!

@темы: fanfiction

---

[haneulie]

86400 seconds;
author:  ha neul.;
qmi;
au, ±romance, ±angst;
pg

я предупреждала:
— пунктуация авторская, куча точек-тире к месту и не к месту, то же самое касается скобок и тире.
— я очень не люблю кавычки, поэтому в большинстве случаев выделяю то, что должно быть в них, курсивом; курсива много, даже очень.

посвящаю  ~febusss~ просто, потому что хочу ♥

У них есть 86400 секунд, чтобы вернуть свое счастье.
86400 секунд, которые могут решить все и ничего.

Чжоу Ми любит считать. Потому что Кюхён любит цифры, а Чжоу Ми любит его.

Кюхён приходит вместе с запахами улицы и дождя, когда на часах около семи утра.

- Я пришел собрать свои вещи, - говорит он вместо привет, а его спокойствие - полная противоположность тому жару, что, кажется, с минуты на минуту сожжет Чжоу Ми изнутри.

Они не виделись две недели (1209500 секунд, отмечает про себя Чжоу Ми, нет, 1209600) с тех пор, как глаза Кюхёна яростно блестели, будто высказывая все гораздо красноречивее любого языка, на котором мог бы высказаться их хозяин (не могу проводить с тобой двадцать четыре часа в сутки, не могу терпеть твою всепоглощающую ревность, не могу быть идеальным).

- Кюхён-а, - тихо зовет Чжоу Ми, глядя на спешно кидающего вещи в потертую дорожную сумку парня, и, когда тот поднимает взгляд, в его голову приходит единственная ясная на тот момент мысль, что предпринять, нужно что-то предпринять, не дать ему уйти так просто.

Дурак, ты поступаешь глупо, жалко и по-детски, говорит его внутренний голос, но Чжоу Ми плевать —

Он делает первое, что приходит в голову - хватает с тумбочки единственную связку ключей и выбрасывает ее в окно.

—

- Что это было? - насмешливо глядит на него Кюхён и застегивает сумку; та застегивается с трудом, будто Кюхён, словно воришка, припрятал туда полквартиры, связанной с ним, собрал все улики, замел следы жизни, их жизни — зачем? думает Чжоу Ми на этот счет. - Я пойду.

Когда ручка двери не поддается, а он дергает ее снова и снова, то понимает, что это было.

- Это глупая шутка? - спрашивает он, вернувшись в комнату, где Чжоу Ми, сидя в кресле и подобрав под себя ноги, смотрит на экран выключенного телевизора; это глупая, но не шутка, хочет сказать он, но молчит, кусая губы. - У тебя же есть запасная связка?

Чжоу Ми лишь усмехается краешком губ и едва заметно качает головой.

- Черт, - шепчет Кюхён, - что ты творишь?

Он вытаскивает телефон, думая, кому бы можно позвонить со столь неординарной просьбой (слушай, друг, а ты не мог бы подъехать ко мне и поискать под окном ключи? представляет себе Кюхён и ему чертовски хочется посмеяться над всей этой ситуацией, хотя он не менее чертовски должен быть зол), когда Чжоу Ми говорит:

- Один день, Кюхён-а. Один день, побудь здесь еще день, а потом ты сможешь уйти, куда захочешь, даже, если нам придется выломать эту дверь.

Кюхён смотрит на Чжоу Ми и кивает. Ладно. Он и сам понимает, зачем это нужно.

У них есть 86400 секунд, чтобы вернуть свое счастье.
86400 секунд, которые могут решить все и ничего.

7:05 am. время пошло.

—

8:55 am. 80400 секунд.

- Ты будешь есть? - кричит с кухни Чжоу Ми, но не слышит ответа. Лишь на третий раз, когда он зовет Кюхёна по имени (Кюхён-а, и губы его заметно дрожат), тот появляется на кухне: помятый, взъерошенный и щурящий глаза.

- Я пытался уснуть, - коротко отвечает он, - есть буду.

Напряженность — тяжелая, давящая на нервы и не собирающаяся исчезать — Чжоу Ми ее ненавидит. Она представляется ему коварной девушкой; знаете, есть такие люди, что неторопливо подбираются с улыбкой, чуть тронувшей губы, и непринужденно, будто сами того не хотят, шаг за шагом внедряются в вашу жизнь, а когда становятся замеченными - поздно. (Чжоу Ми будто чувствует, как девушка в сером обматывает нити вокруг них; они тонкие, их так легко порвать, но она наматывает их вновь и вновь, пока они не сковывают руки).

- Может, поговорим? - неловко улыбается Чжоу Ми (он ненавидит напряженность, но мог бы стерпеть ее с кем угодно, с кем угодно, кроме Кюхёна).

- Зачем ты нас запер? - Кюхён греет пальцы о кружку с чаем и с усмешкой смотрит на Чжоу Ми. Я люблю тебя, может ответить Чжоу Ми, и это будет ответом на все последующие вопросы, какие бы ни задал Кюхён, но паника перед этими словами оказывается еще хуже напряженности, что закралась между ними.

- Я скажу тебе, когда время истечет, - в растерянности говорит Чжоу Ми и выходит из кухни. Невидимая королева напряженности уходит вместе с ним, продолжая запутывать его в своих нитях, завязывая их на множество узелков, и все оказывается сложнее, чем он думал поначалу.

—

10:30 am. 78300 секунд.

Ничто не вечно, думает Чжоу Ми, лежа на кровати и смотря в потолок (он белый, абсолютно, лишь небольшая трещина ближе к окну дает знать, что ремонт сделан совсем не вчера, и, правда, ничто не вечно).

- Ты совсем беспомощен! - возмущается Кюхён, смотря на Чжоу Ми, испачканного побелкой, и стараясь не рассмеяться в голос.

- Зачем нам делать то, что могут сделать ремонтники? - ворчит он и трет себя по испачканной щеке.

- Зачем платить работникам деньги за то, что можем сделать мы сами? - резонно замечает Кюхён и проводит кончиками пальцев по щеке Чжоу Ми; тот прикрывает глаза, не в силах удержать уголки губ, расползающиеся в улыбке. - Ты будешь умопомрачительно выглядеть, даже если тебя всего окунуть в побелку.

Чжоу Ми хочется перерыть всю их квартиру, узнать,
что он упустил из виду,
что они оставили под новой побелкой на потолке,
что они не сказали друг другу,
что случилось.

—

11:00 am. 76500 секунд.

- Скажи, Кюхён-а, почему ничто не вечно? - спрашивает Чжоу Ми, на что Кюхён чуть улыбается и пожимает плечами, но в его взгляде промелькает что-то, будто он понимает то, что вложил Чжоу Ми в столь странный вопрос, будто читает его мысли, и это заставляет Чжоу Ми остро захотеть сломать все преграды между ними, изобрести машину времени и жадно следить за каждым взглядом, словом, жестом Кюхёна в прошлом, чтобы вновь не упустить что-то важное, чтобы изменить их будущее.

- Я думаю, - неожиданно громко говорит Кюхён, когда Чжоу Ми уже в коридоре, - что есть вещи, которые делаем вечными мы, если—

- Захотим, - заканчивает за ним Чжоу Ми и улыбается (он надеется, что Кюхён улыбается тоже, но не возвращается в комнату).

—

3:00 pm. 62100 секунд.

Чжоу Ми спит, неспокойно: будто акробат без страховки, он бродит по канату границы между сном и реальностью, неловко покачиваясь и склоняясь то в одну, то в другую сторону.

- Скажи, - спрашивает он у юноши, что идет навстречу ему, уверенно ступая по канату, будто это надежный пол; у самого же Чжоу Ми начинают подкашиваться ноги, стоит ему взглянуть вниз, и больше всего на свете он боится сорваться, - если я упаду, поймает ли меня кто-нибудь внизу?

- Прыгни, - дружелюбным голосом отвечает он, но от его пронзительного взгляда из-под рваной челки Чжоу Ми становится неспокойно, и он щурится, пытается выискать глазами кого-нибудь внизу, на что паренек усмехается, - ты никогда не узнаешь, если не сделаешь шаг к пропасти.

Мне не нравится слово пропасть, это то же самое, что и пропасть, хочет сказать Чжоу Ми, но не успевает - он чувствует резкий толчок и срывается (тот, кто говорил, что перед смертью перед глазами проносятся все мгновения жизни, врал - Чжоу Ми лишь испытывает дикий страх, и единственная мысль, что все кончено, селится в его голове), когда—

- Ми, - слышит он до боли родной голос Кюхёна и, вынырнув из пучины сна, обнаруживает себя прижавшимся к нему и шумно дышащим куда-то ему в плечо. И все мысли исчезают из его головы (будто в его голове выстраивается стена, а остальные мысли бьются, бьются об нее, но не имеют возможности проникнуть), когда он понимает, что

Кюхён его обнимает.
Крепко и, кажется, даже сильнее, чем сам Чжоу Ми обнимает его.

- Если я буду падать, ты меня поймаешь? - спрашивает он и чуть дрожит от желания поцеловать Кюхёна, жестко, чтобы тот почувствовал все то, что испытывает сам Чжоу Ми, все ту гамму чувств, что он испытывает рядом с Кюхёном, все, что он чувствует, когда тот ближе обычного, когда обнимает так, как сейчас.

- Почему ты всегда говоришь загадками? - шепотом отвечает вопросом на вопрос он и чуть проводит по спине Чжоу Ми, отстраняясь (не смей, не смей, шепчет про себя Чжоу Ми, но тщетно).

- Я не говорю загадками, - вздох кажется слишком громким. - Так да или нет, Кюхён-а?

- Если это будет в моих силах? - растерянно улыбается он, а взгляд его странно внимательно скользит по лицу Чжоу Ми, и тот довольно заметно вздрагивает.

Это в твоих силах, думает Чжоу Ми, и сколько кошмаров может присниться за оставшиеся шестьдесят с лишнем тысяч секунд?

—

6:00 pm. 51300 секунд.

- Где же тарелки? - ворчит Кюхён, недоуменно разглядывая шкафчик, где обычно стояли тарелки. (Чжоу Ми переставил их в соседний на двенадцатый день отсутствия Кюхёна).

Чжоу Ми усмехается тому, что Кюхён помнит, где они были, но это неудивительно, ведь они жили вдвоем здесь год, и это не каких-то пятьдесят с лишнем тысяч секунд, что им осталось провести вместе.

—

9:55 pm. 37200 секунд.

- Скажи, ты думаешь, то, что мы тут сидим, что-то решит? - спрашивает Кюхён, когда они сидят в гостиной, друг напротив друга, а в руках у него старая книга, купленная еще год назад, но так и не прочитанная (Кюхён начинал читать ее множество раз, но что-то мешало ему уйти дальше двадцатой страницы).

- Не знаю, - честно отвечает Чжоу Ми, рассматривая свои пальцы; есть что-то необычное в этом вечере, странно уютное, ведь они никогда не проводили вечера так.

- Ты так глупо поступил, - чуть улыбается он. - Могу поспорить, какой-нибудь воришка уже вынашивает идеи ограбления.

- Воришка не знает номера квартиры, разве что, если он не караулил под окном, - растягивает губы в улыбке Чжоу Ми и добавляет. - Мне плевать.

- Когда тебя ограбят, ты не будешь об этом думать, - смеется Кюхён, а Чжоу Ми вздрагивает, потому как

тебя,
тебя,
тебя ограбят,
не нас,
тебя,

и эта мысль мечется у него в голове, острыми иглами пронзая его виски, и он не может быть менее внимательным к подобным мелочам, потому что для него это совсем не мелочи.

- Мне плевать, - повторяет он резко и прикрывает глаза, - не будем об этом, ладно?

—

11:25 pm. 32100 секунд.

Больше напряженности Чжоу Ми ненавидит отчаяние, этого озлобленного на всю жизнь парня, которого оставили все родные и близкие люди, и теперь он старается с каждым поделиться своим горем, сделать так же плохо, как и самому ему. Он не наматывает терпеливо ниточки, как напряженность, а сразу же набрасывает на шею удавку, сковывает цепями руки и ноги, а затем сидит и смотрит внимательно насмешливым своим взглядом, который так и светится, потому что теперь я не один, теперь и ты со мной, тебе же плохо, ты же чувствуешь меня?

Чжоу Ми чувствует. Он чувствует настолько, что тихонько всхлипывает, зажав рот рукой, потому что он все придумал, придумал то, что будет слишком легко, что стоит им побыть вместе, и все вернется на круги своя. Ему кажется, что еще немного - и он сойдет с ума, потому что Кюхён на самом деле бросает его, потому что он не приходил все эти недели, потому что Кюхёну, быть может, плевать на все это так же, как и Чжоу Ми на выброшенные ключи. Потому что, быть может, Кюхён его не любит.

Но Чжоу Ми любит его, и этой любви, возможно, совсем не хватает на двоих, но избавиться от нее он не в силах.

—

12:20 am. 28200 секунд.

Это невыносимо, думает Чжоу Ми, кончиками пальцев касаясь щеки спящего Кюхёна, чувствуя, как острые приступы нежности накатывают на него. Взгляд его расфокусирован, и он дает себе обещание не смотреть на Кюхёна (и как же хорошо, что он плохо видит в темноте, накрывшей своим черным одеялом комнату).

- Кюхён-а, это больно, - горько шепчет он, и голос его срывается, - ты даже представить себе не можешь, насколько это больно. Каждым своим словом ты так ранишь меня, и я уже не знаю, что мне делать. Я хочу задать тебе столько вопросов — почему все так вышло? почему ты уходишь? что случилось? что я сделал не так? что не так во мне? — но я боюсь услышать на них ответы, как последний трус. Будь со мной чуточку мягче, ладно? Даже, если ты совсем не любишь меня, будь нежнее с моим сердцем, хорошо?

Оно бьется и для тебя тоже, хочет добавить он, но ему кажется, что, если он скажет что-нибудь еще, его сердце перестанет биться совсем. Невесомо касаясь губами его щеки, он надеется, что Кюхён поймет его признание, и в тот же момент проклинает себя за слабость, за нежелание говорить это ему в лицо. Последнее, что он хочет - чтобы Кюхён чувствовал себя обремененным его чувствами.

Чжоу Ми жалеет, что вчера он не дал Кюхёну уйти.

—

3:50 am. 15600 секунд.

- Приходить, когда я сплю, против правил, поэтому я наношу ответный визит, - Чжоу Ми благодарит небеса, потому что лежит лицом к стене, когда дверь тихо скрипит, оповещая о новом вошедшем, - я тебя ненавижу, ты знаешь?

- Знаю, - неожиданно для себя тихо говорит Чжоу Ми (в любом случае, Кюхён все равно знает, что он не спит, иначе бы не стал говорить - не в его правилах сотрясать воздух просто так).

- Ты не знаешь, ни черта не знаешь, - практически беззвучно говорит Кюхён, - ты думаешь, что мне плевать, так? Я могу думать, что мне плевать, но это не так, это никогда не было так., что бы ты ни думал. Каждый раз, стоит мне тебя увидеть, все моя уверенность в чем бы то ни было, начиная от простых и заканчивая самыми сложными вещами, улетучивается, потому что мне не плевать на тебя, не плевать на то, о чем ты думаешь, что ты чувствуешь, мне не плевать на все то, что связано с тобой.

- Ты лжешь, - горько смеется Чжоу Ми (но смех ли это?), - ты не приходил все время.

Чжоу Ми хочет слышать пустые слова,

отговорки, извинения

признания в вечной любви,

но Кюхён молчит,

тогда Чжоу Ми поворачивается к нему и столбенеет: тот сидит с закрытыми глазами, и губы его подрагивают.

- Кюхён-а? - чуть слышно спрашивает он.

- Я не знаю, что сказать, - пытается справиться с дрожью в голосе он, но получается плохо, - со всех сторон я выгляжу сволочью. Что мне сказать? Что я сомневался в тебе, во мне, в нас, что я весело проводил время с друзьями, думал, что все должно быть именно так?

- Хотя бы это, - пусть и больно. Чжоу Ми садится на кровати и надеется, что в темноте не видно, как его глаза блестят.

- Больше всего на свете я боюсь ранить тебя, - и тут Чжоу Ми прорывает: он начинает истерично смеется, настолько громко, что глаза Кюхёна испуганно расширяются, и он резко подается вперед, крепко хватая Чжоу Ми за плечи. Сколько они смотрят друг на друга в упор - минуту, две, полчаса, а может час, два, или целую бесконечность? Чжоу Ми не успевает сосчитать и уловить тот момент, когда все резко ломается (и осознание, что это не он ломается, шокирует его: он слышит треск, и по стене между ними идут трещины, после чего она обрушивается пылью), когда Кюхён вновь прикрывает глаза, а в следующее мгновение Чжоу Ми оказывается в его объятьях.

- Ты издеваешься, ты, ты, как ты смеешь, - быстро, невнятно шепчет Чжоу Ми и чувствует, будто еще немного, и он разрыдается. - Ты делаешь все то, что я не хочу видеть, говоришь то, что я не хочу слышать, заставляешь меня сходить с ума, а потом приходишь со словами, что больше всего на свете боишься меня обидеть?

Чжоу Ми сжимает ткань футболки Кюхёна, чувствуя через нее, как бьется его сердце, быстро, громко и, кажется, болезненно, будто бы шепча прости меня? я больше не посмею. Он знает, что не сможет не простить Кюхёна и надеется на себя, на него, на них.

—

10:00 am. -10800 секунд, да и какая разница?

Стрелка часов отсчитывает последние секунды и, не медля, устремляется дальше. 10:00. Сутки прошли еще два с лишнем часа назад. Город полностью просыпается, и записка на тумбочке купается в солнечных лучах:

сколько бы ты ни падал, я тебя поймаю.

the end.
и это счастливый конец, просто, при таком раскладе более счастливого конца получиться не могло.

@темы: Zhou Mi, Kyuhyun, PG, fanfiction

---

[haneulie]

nameless;
author:  ha neul.;
qmi;
au; romance;
pg

писалось в честь дня рождения  Клер Кипли ♥

Чжоу Ми порой жалеет, что не выбрал ту уютную квартирку на окраине города с цветущими на подоконнике цветами.

Чжоу Ми порой жалеет, что не выбрал ту уютную квартирку на окраине города с цветущими на подоконнике цветами.

На самом деле все не так - он жалеет об этом чаще, чем нужно.

Он добирается до нужного места, когда на часах уже около полуночи, и с интересом пробегается взглядом по множеству горящих окон (в любом случае, ничего более ему в такой темноте разглядеть не удалось бы). Новое жилище Чжоу Ми - квартирка в ничем не примечательной многоэтажке, и этот вариант из рассматриваемых трех кажется ему идеальным - он даже и представить себе не мог, что можно найти столь близкое к институту жилье.

Через восемь этажей и несколько шагов он чуть улыбается табличке с номером квартиры и, вздохнув, отпирает дверь.

—

Сначала все кажется ему действительно идеальным - квартира не отличается большими размерами, но и тесно ему здесь определенно не будет, стены покрашены в светлые оттенки, и все, что ему нужно, есть; остается лишь расставить милые сердцу мелочи. Но когда некто за стеной будит его, включив музыку и начав подпевать, Чжоу Ми уже не уверен в удачности своего выбора.

Ему хочется сходить в соседнюю квартиру, но перспектива выбираться из теплой кровати, переодеваться (Чжоу Ми думает, что убьет своего шумного соседа еще до того, как выскажет свои претензии - тот попросту лопнет от смеха от вида взрослого парня в забавной пижаме) и идти на лестничную клетку его не радует, поэтому он решает спрятать свою голову под подушку с ворчанием, что неужели здесь стены сделаны из картона?

—

Наутро они впервые сталкиваются на лестничной клетке.

Чжоу Ми даже и не успевает себе представить своего соседа, поэтому сейчас вместо всяческих я представлял его совсем другим, он думает лишь о том, что тот симпатичный, и можно даже не возмущаться по поводу ночного концерта (если только совсем чуть-чуть).

Он так думает до того, как обитатель соседней квартиры начинает говорить.

- Неужели они все же сдали ее. Вот так неудача. - хмыкает он, и Чжоу Ми понятия не имеет, что можно на такое ответить, а парень тем временем продолжает. - А теперь говорю сразу - я люблю петь и делаю это преимущественно по ночам, так что тебе придется несладко из-за ошибки строителей - не знаю, что там случилось, но те посчитали наши квартиры одной и поставили слишком тонкие стены. Поэтому советую либо искать новое жилье, либо подстраиваться под ситуацию.

Чжоу Ми остается лишь смотреть круглыми от удивления глазами вслед уходящему парню.

Так шумный сосед превращается в соседа-грубияна.

—

Так проходит неделя. И еще одна. А затем еще парочка.

Чжоу Ми привыкает спать и обмениваться утренними фразами с соседом.

- Твое пение мешает мне думать.
- Ты умеешь думать?

- Не пой больше ту дурацкую песню, она меня бесит.
- Теперь я буду петь ее как можно чаще.

- Что за барахло на тебе надето?
- Кто бы говорил.

Если бы Чжоу Ми не был таким добрым, то наверняка бы ненавидел этого наглого соседа.

А жизнь так и идет по плану: утренние диалоги с соседом -> учеба -> дом -> сон под пение за стеной.

Кажется, что этот уклад нерушим, пока однажды Чжоу Ми не поднимается на свой этаж и не видит соседа, сидящего на полу у двери.

- Что ты делаешь? - удивляется Чжоу Ми, и сосед, фыркнув, поднимает на него глаза.

- Сижу, представляешь?

- А в квартире это делать не дано?

- Я потерял ключи. Консьержа не будет до завтра.

Чжоу Ми отпирает дверь и оборачивается:

- Заходи.

—

- Чай? Кофе? - спрашивает Чжоу Ми и, не дождавшись ответа, вздыхает. - Значит, чай.

И в тот самый момент, взяв в руку полную кружку, он понимает то, что не знает имени этого парня. Они живут по соседству уже с месяц и даже не знакомы. Чжоу Ми резко дергает рукой, разливая чай на пол.

- Черт! - восклицает он, кинувшись его вытирать. И застывает с тряпкой. - Меня зовут Чжоу Ми. Я тут подумал, что мы так и не познакомились.

- Я думаю, мы и так познакомились, - он улыбается, и, кажется, впервые рядом с Чжоу Ми, - но ладно - Чо Кюхён.

Так сосед-грубиян становится просто Чо Кюхёном.

-

Кюхён часто приходит к Чжоу Ми. Просто так.

Чжоу Ми думает, что теперь они друзья, и, наверное, Кюхён думает так же.

—

Однажды ночью Чжоу Ми не слышит пения Кюхёна. Он думает, что у него болит горло.
Затем не видит его с утра, и решает, что тот ушел раньше.

Когда это повторяется, а затем еще раз и еще, Чжоу Ми начинает беспокоиться, но это сказано слишком слабо - на самом деле он в ужасе, и в его голове проносятся тучи мыслей - что Кюхёну плохо, и он лежит дома, не в силах позвать на помощь (что отметается, когда Чжоу Ми берет ключи у консьержа, что-то вдохновенно ему наврав, и обыскивает каждый уголок квартиры Кюхёна, так и не найдя его самого), что Кюхён сменил квартиру и не захотел оставлять свои контакты (об этом он не хочет думать), что его украли инопланетяне (Чжоу Ми не может не оставить эту версию) и еще десятки вариантов, глупых и не очень.

—

Конечно, Кюхён не выселяется, и уж тем более его не похищают инопланетяне - тот просто уезжает на несколько дней с друзьями отдохнуть. Об этом он и говорит Чжоу Ми, когда они, наконец, снова видятся у своих квартир.

- Почему ты не сказал мне? - спрашивает Чжоу Ми.

- А должен был?

А должен был?

В этот момент Чжоу Ми кажется, что кто-то хорошенько стукнул его по голове чем-то тяжелым. И это чувство - последнее, что он когда-либо хотел бы испытать еще раз.

Он кивает лестнице (хотя Кюхён стоит в другой стороне) и быстро спускается, чувствуя, как ему смотрят вслед.

Чжоу Ми переполняет обида.

—

Чжоу Ми + Кюхён ≠ друзья.

Эта мысль крутится в голове у Чжоу Ми все три дня, что он избегает Кюхёна - выходит раньше и приходит позднее.

И что-то селится внутри него - тяжелое чувство, и он не может сосредоточиться на учебе, становится невнимательным и не засыпает, когда Кюхён вновь не поет ничего ночью.

Чжоу Ми + Кюхён ≠ друзья.

Чжоу Ми пугает тот факт, что Кюхён становится для него чем-то большим, чем просто друг.

—

Набери меня, находит Чжоу Ми стикер на своей двери и шепчет написанный внизу номер. Ему не нужно гадать, от кого это, и сердце бешено колотится, будто хочет выпрыгнуть из груди (на самом деле Чжоу Ми даже не прочь - быть может тогда это тянущее чувство покинет его), когда он нажимает на кнопки телефона.

- Я обидел тебя? - сразу же отзывается Кюхён, и Чжоу Ми хочется ответить, что да, он его очень обидел, но ему смешно от того, что он обижается на такие глупые вещи. Поэтому этот вопрос остается не отвеченным.

- Значит, обидел, - голос Кюхён тихий и виноватый. - Прости. Приходи в гости?

- Не хочу, - я не против, но.

- Тогда не спи, пока я не постучусь, - практически шепотом. - Я спою для тебя.

Чжоу Ми думает, что не заснет сегодня вовсе.

—

Чжоу Ми лежит в кровати, когда слышит тихий стук. Кюхён начинает петь, а Чжоу Ми кажется, что еще мгновение, и он сойдет с ума. Он не разбирает слов, но знает - Кюхён поет о любви, совсем тихо, не так, как раньше.

А затем вскакивает с постели, потому что Кюхёна нужно, просто необходимо увидеть, и идет в соседнюю квартиру.

(Несмотря на все предположения Чжоу Ми в первую ночь его пребывания здесь, Кюхён не лопается от смеха при виде его в пижаме, а лишь улыбается.)

- Ты пригласил меня в гости, - Чжоу Ми смотрит в пол, а затем приходит внутрь и, дойдя до спальни, падает на кровать. - Я переночую у тебя?

- У меня всего одна кровать, - смеется Кюхён и садится рядом.

- М, - кивает Чжоу Ми и закрывает лицо руками от смущения, - спойдляменяещераз.

В мгновение, пока Кюхён молчит, Чжоу Ми хочется сотню раз раз провалиться сквозь землю, а забрать свои слова обратно - раз двести. Ему кажется, что вот, пройдет еще секунда, и Кюхён рассмеется в ответ его глупости.

Но секунда проходит.

И еще одна.

А Кюхён начинает тихо петь, и Чжоу Ми, закрыв глаза, забывает, как дышать.

—

Утром, через пару дней, когда Кюхён просто подходит и тянется за поцелуем, Чжоу Ми уверен, что он счастлив.

Так просто Чо Кюхён становится его Кюхёном.

Чжоу Ми порой жалеет, что не выбрал ту уютную квартирку на окраине города с цветущими на подоконнике цветами.

На самом деле все не так - он абсолютно об этом не жалеет.

the end.

@темы: Zhou Mi, Kyuhyun, PG, fanfiction

---

УтроМания.

[capitan_uepi]

Название: Утромания

Автор: capitan_Uepi

Жанр: POV

Рейтинг: PG

От меня : моё виденье Йесона?...кажется, я поверила в его неуклюжесть после Explorers of the Human Body ep.12/



Йесон встаёт в 7:00 утра. В его голове звенит маленький колокольчик, что будит его ни свет ни заря. Будит, когда все ещё спят. Йесон еле слышно шаркает тапочками, когда пробирается к холодильнику. Ему удаётся беззвучно вытащить стеклянную бутылку с соком и Йесон победно ухмыляется. Ледяной апельсиновый нектар бодрит гораздо лучше кофе. Йесон искренне не понимает своих друзей, когда видит их заспанные мордашки после чашки, а то и двух, крепкого кофе. Когда Йесон пробирается к книжным полкам, он стукается об угол стола и шёпотом ругается. Не поднимая головы от ушибленного бедра, он врубается в косяк двери. Постояв с минуту и сетуя на весь мир, Йесон думает, что его утренние путешествия – его тайна, его ритуал – сокровище. Наверняка о желании человеком своей собственной тайны писали многие философы и поэты. Никто ведь в доме не догадывается о личном дневнике Сонмина или страсти Итука к сахарной вате. Так же, все делают вид, что не знают, что после того, как Йесон врубится в косяк двери, он пойдёт к книжным полкам. Сегодня выбор падает на мифы и легенды древнейших стран мира. Хотя, кажется, у Йесона вновь не хватит воли на чтение. Он надевает наушники и погружается в удивительный мир мечты и музыки.

Через пару часов проснётся Рёук. Он подойдёт к Йесону и чмокнет его в щёку, забирая наушники. Но это тоже – секрет.